Барон был экипирован и вооружен, будто г-н Мальбрук, собравшийся на войну.
Шевалье побледнел, когда барон предстал перед ним в столь грозном виде.
— Ну, — сказал барон, — ты знаешь, что происходит?
— В общих чертах.
— Корсиканский людоед покинул свой остров и высадился в заливе Жуан.
— В заливе Жуан? А что это такое?
— Это небольшой порт в двух льё от Антиба.
— От Антиба?
— Да, и я пришел за тобой.
— За мной? Пришли за мной! Но зачем?
— Но разве ты не видел, что всем командующим вооруженными силами, всей национальной гвардии и даже простым гражданам предписано подвергнуть его преследованию? Ну вот, я и пришел за тобой, чтобы подвергнуть его преследованию.
Шевалье устремил на Матильду умоляющий взгляд: он смиренно признавал, что всегда в чрезвычайных обстоятельствах она была изобретательнее его и обладала большей силой воображения, поэтому он рассчитывал, что она вытащит его из этой истории.
Матильда поняла этот молчаливый крик о помощи.
— Но, — сказала она, обращаясь к барону, — мне кажется, дорогой деверь, что вы забыли одно обстоятельство.
— Что же?
— А то, что если вы вольны взять в руки вашу огромную саблю и преследовать кого вам угодно, то Дьёдонне не вправе этого делать.
— Как это он не вправе?!
— Да. Дьёдонне состоит в свите короля, и он будет делать то же, что и все остальные офицеры свиты. Покинуть Париж в такое время даже ради того, чтобы преследовать Наполеона, значило бы стать дезертиром.
Барон кусал себе губы.
— А! — заметил он. — Похоже, что это вы командир Дьёдонне?
— Нет, — просто ответила Матильда, — командиром Дьёдонне, по-моему, является герцог Рагузский.
И она спокойно принялась за свою вышивку, в то время как шевалье не сводил с нее восхищенных глаз.
— Ну, что же, пусть так, — произнес барон, — я отправляюсь без него.
— И вся заслуга тогда будет принадлежать только вам, вам одному, — сказала Матильда.
Барон бросил на молодую женщину ненавидящий взгляд и вышел.
— Что ты скажешь о визите моего брата? — спросил Дьёдонне, все еще дрожа.
— Я скажу, что, выманив у тебя половину состояния, он, пожалуй, не будет огорчен, если тебя убьют и он унаследует оставшуюся часть.
Дьёдонне поморщился, как бы говоря: «Ты вполне можешь оказаться права». Потом он подошел к Матильде и обнял ее, так прижав к своей груди, что она чуть не задохнулась; при этом он забыл, что обнимает ее с такой силой той рукой, которая его не слушалась.
Весь день в доме у шевалье было полно посетителей.
Каждый прибывший с визитом заводил разговор о странном событии; никто не сомневался, что Наполеон не пройдет и десяти льё, как он будет схвачен и расстрелян.
