– Я сказал: «Не бей ее, Кеннет».
Дальше все было просто. Рокотун встал и подошел к Кристианссону.
– А что, разве у Кеннета Квастму заведено бить задержанных?
– Случается.
– Вы видели его погон и болтающуюся пуговицу?
– Видел. Он сам про них сказал. Дескать, жена не следит за его формой.
– Когда это было?
– Накануне.
– Прошу, господин прокурор, – кротко произнес Рокотун. Бульдозер поймал взгляд Кристианссона и долго смотрел ему в глаза. Сколько дел проиграно из-за безмозглых полицейских? И сколько выиграно благодаря им? Пожалуй, последних все-таки больше. Как бы то ни было, эти сержанты полиции – неизбежное зло и для преступников, и для тех, кто борется с преступностью…
– Нет вопросов, – бросил Бульдозер. И добавил как бы вскользь: – Обвинение в сопротивлении представителю власти снимается.
После этого Рокотун попросил объявить перерыв. В перерыве он сперва закурил свою сигару, потом удалился в уборную. Выйдя оттуда, затеял в коридоре беседу с Реей Нильсен.
– Ну и женщины у тебя, – сказал Бульдозер Ульссон Мартину Беку. – Сначала она на глазах у суда смеется надо мной, теперь вот стоит и беседует с Рокотуном. Всем известно, что от его дыхания орангутаны падают в обморок за пятьдесят метров.
– Хорошие женщины, – ответил Мартин Бек. – Точнее, хорошая женщина.
– Значит, новую жену завел. Я тоже. Все как-то веселее жить.
Рея подошла к ним.
– Рея, – обратился к ней Мартин Бек, – познакомься – старший прокурор Ульссон.
– Я уже догадалась.
– Все зовут его Бульдозер, – добавил Мартин Бек. – По-моему, у обвинения дела плохи.
– Да, половина обвинительного заключения рухнула, – согласился Бульдозер. – Но вторая половина прочно стоит. Бьемся об заклад на бутылку виски?
Рея поскребла в затылке и хитро глянула на Мартина Бека, но тот отрицательно покачал головой.
– Бутылка виски, – продолжал соблазнять Бульдозер.
– Нет, – ответил Мартин Бек.
Рея наклонила голову набок, словно собираясь что-то сказать. Но в эту минуту было объявлено, что судебное заседание возобновляется, и Бульдозер Ульссон побежал в зал.
Защитник пригласил своего последнего свидетеля, учительницу домоводства Хеди-Марию Вирен, загорелую женщину лет пятидесяти. Странно было видеть такой загар в краю, где даже погода, казалось, участвовала в заговоре против несчастных аборигенов. И Рокотун первым делом спросил:
– Откуда у вас такой загар?
– Канарские острова, – последовал лаконичный ответ.
– Из личной характеристики, с которой всем вам еще предстоит ознакомиться, явствует, что Ребекка Люнд – знаю, знаю, что она Линд, но я страдаю недугом, который никогда не поражал и, уверен, не поразит обвинителя. А именно, фантазией и способностью проникать в мир заветных чувств и мыслей другого человека.
