– На этот вопрос я не хочу отвечать.
– Бывали ли разногласия между ним и вами?
Линдер помолчал. Казалось, он пытается взвесить ситуацию.
– Да, – наконец сказал он.
– По каким вопросам?
– Это уж наше внутреннее дело.
– Вы считаете его нелояльным по отношению к концерну?
Линдер молчал. Но теперь это уже не имело значения, ибо он в принципе дал ответ на вопрос.
– Ладно, нам ведь все равно придется говорить и с Брубергом, – небрежно сказал Бек.
Линдер взял тонкую длинную сигару, снял целлофан и осторожно закурил ее.
– Я совершенно не понимаю, какое отношение все это имеет к убийству моего шефа.
– Может быть, никакого, – пожал плечами Мартин Бек. – Посмотрим.
– У вас есть еще вопросы ко мне? – спросил, затягиваясь, Линдер.
– В среду днем у вас было заседание. В этом кабинете?
– Нет, в конференц-зале.
– О чем шла речь на этом заседании?
– Внутренние дела. Я не могу и не хочу рассказывать о том, что там говорилось. Скажем так: Пальмгрен на какое-то время должен был отключиться от работы и хотел получить обзор положения дел в Скандинавии.
– Делались ли во время докладов выговоры кому-либо? Был ли Пальмгрен чем-нибудь недоволен?
Ответ последовал после короткого колебания:
– Нет.
– Но вы, возможно, считаете, что выговоры кому-то следовало сделать?
Линдер не отвечал.
– Вы, может быть, имеете что-нибудь против того, что мы поговорим с Брубергом?
– Наоборот, – пробормотал Линдер.
– Извините, я не понял, что вы сказали?
– Ничего.
– Во всяком случае, ясно, что Пальмгрен доверял вам больше, чем Брубергу.
– Может быть, – сухо сказал Ландер. – Так или иначе, к убийству это отношения не имеет.
– Это мы посмотрим, – произнес Мартин Бек.
В глазах Линдера сверкнул огонек. Он был взбешен и с трудом скрывал это.
– Ну извините, мы и так уже отняли у вас много драгоценного временя, – сказал Мартин Бек.
– Верно замечено. И чем скорее мы этот разговор закончим, тем лучше. И для меня, и для вас. Я не вижу никакого смысла в том, чтобы пережевывать одно и то же.
– Что ж, согласен, – сказал Мартин Бек, поднимаясь.
– Спасибо, – устало выговорил Линдер. В его тоне чувствовался сарказм.
И тут Монссон, выпрямившись в кресле, медленно произнес:
– Простите, пожалуйста, но я хотел вас кое о чем спросить.
– О чем же?
– В каких вы отношениях с Шарлоттой Пальмгрен?
– Я с ней знаком.
– Насколько хорошо?
– Это, очевидно, мое личное дело.
– Конечно. Но я все-таки хотел бы получить ответ на свой вопрос: состоите ли вы в каких-либо отношениях с Шарлоттой Пальмгрен?
