Мишель. Какое же?
Мириам. То, что не только евреи его защищали, но и Золя, например…
Мишель. Золя, Золя! Ты уверена, что он не еврей?
Мириам. Бог мой, везде тебе мерещится только плохое!..
Мишель. Ты знаешь, о чем я часто думаю: поразительное все же везение нас преследует… А представляешь, если бы настоящий виновник, этот Эстергази, тоже оказался бы евреем!.. Но тут-то проще, он был иностранцем, честь страны не была затронута!..
>Отдавая честь.
Да здравствует Франция! Да здравствует армия!
Мириам. Каким дурачком ты иногда выглядишь… Поверь, во Франции совсем не так плохо жить; у меня есть двоюродный брат, который живет там, пишет мне, так он очень доволен…
Мишель. Он в армии?
Мириам. Нет, что за бред! Он даже не знаю кто, работает…
Мишель. Ты все-таки напиши ему, чтобы он не слишком им доверял, там разжаловать могут в один миг. В одно прекрасное утро у тебя вырывают пуговицы с мясом, спускают с тебя штанишки, и ты оказываешься с голым задом перед армией антисемитов, стоящих по стойке «смирно», которые плюют тебе в морду, восклицая при этом: «Смерть евреям!»… Нет, все-таки я никогда, конечно, не буду способен должным образом сыграть ни этого персонажа, ни какого другого, но зато я постиг одну важную вещь: худшее, что может случиться с евреем, — это если он где-нибудь почувствует себя так же, как дома… Даже во Франции…
Мириам. То есть, если я правильно поняла, во Францию мы жить не поедем?
Мишель. Кто говорит об отъезде?
Мириам. Я буду только там, где будешь ты, любовь моя.
Мишель. В каком качестве, скажите, пожалуйста?
Мириам. Разве жена не должна повсюду следовать за своим мужем?
Мишель. А кто говорит здесь о замужестве?
Мириам. Вы и я, как мне показалось, дяденька… и публично.
Мишель. Что-то не припомню, чтобы я произносил это фатальное слово при свидетелях, тетенька…
Мириам. Ах, негодяй! Ты отказываешься?
>Пытается дать ему пощечину, но хохочет и падает ему в объятия. Долгий поцелуй.
>Входят Зина и Арнольд.
Зина (на пороге). Смотри, смотри, какие они милые…
Арнольд (покашляв). Мишель, ты что, работаешь? Все ищешь своего персонажа, а? Никогда не видел такого сознательного артиста… Он работает над своей ролью, он горит на работе, о да… Эй, остановитесь на минутку, отдохните, расслабьтесь немного. Зина, я не хотел бы, чтобы ты составила себе неверное представление: то, что ты теперь видишь, не имеет никакого значения, и совершенно незачем бегать повсюду и трепать языком, который у тебя, как известно, двух метров длины… Это экзерсис, идея Мориса… То есть, когда я говорю «идея», я имею в виду такую штуку, которая бы заставила другого что-то почувствовать… то есть это чтобы ему помочь, ты ведь понимаешь — дебютант!.. В нашей семье любят театр, у нас это в крови, вот Мириам ему и помогает… Ладно, уже получается, теперь можно работать над другой сценой. Мишель, миленький, попробуй поимпровизировать на какую-нибудь другую тему, спой немножко, это, знаешь ли, тоже помогает, снимает зажатость…
