На спасение челюскинцев на днях должен был выйти пароход «Смоленск». В тот же день я узнал о своем участии в спасательной экспедиции.
Я отправил маме в Москву телеграмму: «Двадцать восьмого февраля иду в Арктику спасения экипажа «Челюскина» пароходе «Смоленск» буду радиографировать Известия события Сорокину не беспокойся»…
Уже позже я получил от мамы ответ:
«Всегда с тобой будь осторожен Правда Комсправда Известия Водный транспорт просят кадры…».
Я снимал «Лейкой» фоторепортажи для «Известий», «Вечерней Москвы» и владивостокской газеты «Красное знамя», спецкором которых стал во время работы во Владивостоке. Негативы собирались в большой коробке и ждали своего часа — возвращения на Большую землю. А тем временем я отправлял в «свои» газеты дневниковые публикации, которые передавал им по радио.
Просили еще и еще, по радио давали конкретные задания — на событийные материалы, на дневниковые очерки, на интервью с моряками и летчиками. Иногда материалы оказывались удивительно живыми, яркими, зримыми — и моей заслуги в том не было. Может быть, самая малость, когда удавалось найти и «разговорить» интересного, самобытного человека.
Так уже позже, когда мы вернулись с героями-челюскинцами на пароход «Смоленск», мне удалось отправить на Большую землю ряд интересных свидетельств — простых и неповторимых, как, например, вот это:
«Владивосток.
«Красное знамя» для полосы.
Рассказ метеоролога Ольги Комовой.
…На лед выходили не торопясь, не думали, что через несколько часов или минут корабль пойдет ко дну. Иду по коридору. Настежь раскрыты двери кают. На полу валяются чемоданы, сапоги, книги, белье, бумаги. Большинство уже покинули каюты: выгружают на лед продовольствие, теплые вещи. Иду в штурманскую рубку. Надо собрать все метеоприборы, записи метеопогоды за все месяцы работы на «Челюскине».
Встретился кочегар Румянцев. Увидев меня, вспоминает:
— Эх, книг-то я вам в библиотеку не сдал.
В штурманской тот же беспорядок, что и в каютах. Все ценное вынесено на лед. Наскоро собираю метеоимущество, бумаги, несколько пустых книжек для записи наблюдений. На льду они пригодятся. Карандаш, резинка тоже нужны. Все запихиваю в мешок, подаю его кому-то из матросов прямо в окно. У меня в руках большой термометр, бинокль. Пароход сильно кренит на правый борт. Уже трудно идти по коридору. На спардеке встречаю капитана:
— Как? Женщины еще не все вышли? Сейчас же на лед! — сердится он.
Бегу на левый борт. Он высоко поднялся. Трап лежит почти параллельно льду. Осторожно ползу по нему подальше от борта и прыгаю. Здесь несколько человек строителей и кто-то из команды. С борта скидывают вещи. Вдоль корпуса корабля и дальше влево и вправо от него — огромная трещина с водой.
