Она попыталась протиснуться вперед, но ее отпихивали в сторону служанки и жены. Их резкие окрики, бесконечные перечни покупок: «Dammi… e poi… e poi…»[37] Безумное желание каждый день набить свой рот.
Катерину стало подташнивать, она отошла в сторону. Больше всего ей хотелось оказаться у алтаря. Там, где можно упасть на колени. Забыться в неподвижной позе. Она пошла дальше, вспомнив, что неподалеку есть церковь Святого Иоанна Крестителя, где она не была уже много лет.
Менее чем за десять минут она оказалась у бокового входа каменной церкви, занавешенного бархатной темно-красной шторой. Внутри было пусто, стояла звенящая тишина. Кто станет молиться, когда уже время обеда? Катерина преклонила колени у первого же алтаря, возле поперечного нефа, где горели десятки свечей. Она облокотилась на аналой, закрыла лицо руками, уступив крикам тысячи демонов в своей голове.
«Джакомо позабыл вас… позабыл, пока вы были заперты в монастыре?» Что заставило ее рассказать Леде больше, чем она собиралась… заставляло говорить и говорить? Что в этом хорошего? Для нее самой и для Леды?
Катерина подняла голову. Прямо перед собой она увидела огромную картину, изображавшую святого Иеронима на скале в пустыне. На картине были изображены серые каменные колонны церкви, поэтому казалось, что стена настоящей церкви внезапно разверзлась на улицу. Она представила себе, что сама взбирается на гору, бежит к гряде вдалеке, под купол голубого неба с розовыми и серыми облаками и мягким, чистым светом.
Ее напугала подошедшая цыганка. Она прижимала к груди ребенка, завернутого в грубую красную тряпку. Ребенок был уже не маленьким, наверно, лет двух. У самой цыганки были голодные глубокие, карие глаза.
— Vi prego… Signora[38]. — Она протянула руку. У нее были длинные грязные ногти.
Катерина вопреки своему чутью дала ей монету из кармана. Потом на всякий случай похлопала по карману под юбками.
— Il bambino, Signora[39], — взмолилась женщина, прося большего.
Смягчившись, Катерина полезла в карман и достала еще одну монету. Женщина с улыбкой приняла деньги, обнажив кривые зубы, и скрылась в тени.
Мысли Катерины переключились с матери-цыганки на Леду. Собственную странную, заблудшую девочку. Которая ждала ее дома. Ждала и мелочей — например, еды, которую она так и забыла купить! — и чего-то большего. Например, заботы Катерины и, возможно, ее любви.
Она перекрестилась, встала. Она была нужна Леде. И Катерина начала понимать, что и Леда нужна ей.
