— Простите, — ответила Леда. — Вы не поймете.
— Конечно же, я все пойму! — Катерина готова была отстаивать свое право на искренность.
— Нет, синьора! — зарделась Леда. — Ваш супруг спит в другой части дома. Вы ходите, куда вам вздумается, словно его вообще нет…
— …но его действительно нет дома! Я же говорила тебе, он в Падуе.
— Но, синьора, вы никогда не рассказываете о нем, никогда лишний раз не произносите его имени, никогда не улыбаетесь при звуке его имени. — Сейчас девушка улыбалась. Уж она-то точно произносила про себя чье-то имя.
— Леда, — сказала Катерина. — Бастиано на девятнадцать лет старше меня. И дело не только в годах. Он добрый человек, который… — Она посмотрела на свою любимую картину, висевшую прямо над ними. — Если бы он смотрел на эту картину — Дева Мария в лучах заката, одной рукой она гладит кролика, Сын ее тянется к животному, демонстрируя свою невинную нежность, — Бастиано сказал бы мне: «Из чего сделана эта рамка? Из ореха?»
Леда засмеялась, потом опять немного поплакала. Сегодня ее бросало в крайности. Катерина тоже не смогла сдержать смех. Даже самые печальные события в жизни могут казаться забавными… по прошествии времени.
Но она была готова сменить тему о Бастиано.
— В моей жизни был другой человек, — призналась она. — Когда я была еще моложе тебя.
Зачем она это сказала? Не ради того, чтобы помочь Леде, — не стоит обманываться. Нет, она поступила так ради себя. Ей очень хотелось вернуться в то время, воспоминания о котором были так сладостны.
Она встала из-за стола и отправилась в маленькую комнатку, которая теперь служила ей спальней. Шкатулка из слоновой кости стояла на ночном столике, и ее гладкая поверхность отражала серебристый свет луны, льющийся из окна. Ключи Катерина всегда носила на поясе. Ключ от шкатулки был красно-коричневым от ржавчины, как и замок. И впервые за многие годы она открыла шкатулку, провернув ключ дрожащей рукой.
Там они и лежали, целая кипа: все ее покрытые пылью письма, наполненные старыми любовными историями. Письма от ее кузины. Письма от ее любовника. Письма, которые на самом деле и письмами не были, скорее дневниками, написанными для себя. Она пролистала несколько первых страниц, проверила: на месте ли все слова. Удивительно, как старинные вещи ждут своего часа, ждут, когда их вспомнят.
Катерина взяла лишь пару самых первых писем для Леды, чтобы они помогли все вспомнить. И стала рассказывать девушке. Но она понимала, где стоит остановиться. Она тщательно оберегала самые потаенные моменты своего прошлого от посторонних глаз.
