Зона любви | страница 66



— А другие?

— Эти, пожалуй, еще хуже… Трепетные такие… сучата!

А это как?

— А те, которые в душу лезут. Типа, как ты дошла до жизни такой. Вопросы слюнявые задают… Я ему тогда такие страсти рассказываю, такую лапшу на уши вешаю… Слушает, гаденыш, чуть не слезу пускает, а потом все одно — лезет.

— Интеллигенты — не упустил я свой шанс поквитаться с любимой прослойкой.

— Во-во. Они, кобели… А бывает наоборот… Приезжаешь к какому-нибудь старичку или дядьке солидному. А он в натуре жалеет: «Дочка… бедняжка моя… Посиди со мной просто, поговорим… Тоска у меня… ты знаешь, что такое тоска мужская, беспробудная? А пить один не умею». И денег даст, и не лапает, и накормит еще.

Глупо, конечно, было верить в сказочку про белого бычка-старичка… Однако! Неожиданная оказалась особа…

Попросила почитать стихи:

— Мне стихи одни сильно нравятся. Я прочту?

— Валяй, — сказал я.

Стихи я воспринимать умел. Вроде бы. Главное в стихе — музыкальная интонация. Мне казалось, что я ее улавливал… Мне вообще представлялось, что я большой знаток поэзии. И даже отметил про себя свое превосходство в развитии, типа, кто она и кто я. И потом, уже в превосходной форме прикинул, что же она — деревенская девчонка — может такого прочитать, любопытно, любопытно… конечно же, Есенин. Есенин — один из любимейших моих поэтов. Но так случилось, что кроме Есенина из классики они ничего не знают.

Читала она ужасно, но мне понравилось. То есть, разобрать что-то было невозможно, в смысле гласных и согласных — беда. Одно, пардон, пришепетывание. Однако она умудрилась уловить главное — ту самую мелодию стиха, — а это почти всё. Кого она читала — для меня тоже оставалась загадка.

— Кто это?

— Гумилев.

— Тот самый?

— А какие еще бывают?

Самое смешное — я даже не догадался, кто это? Вот тебе, бабушка, и большой знаток музыкальной интонации!

Стало понятно, почему ее подкармливают солидные старички…

Они мне никогда не врали.

В жизни, оказывается, всё очень просто устроено. Сам не врешь — и перед тобой человек раскрывается… и читает, порой, сокровенные строки…

Потребность высказаться у проститутки — повышенная, потому как в грехе живет. И знает об этом. Так что я иногда совмещал блядское ложе с исповедальней, то есть интим физический и духовный. Такой вот — прелюбодей священник в одном флаконе.

Одна из тех, с кем я подружился и вызывал постоянно, мне неожиданно сказала:

— Я с тобой душой отдыхаю.

Господи, да это же почти признание в любви! Я не знал, что на это ответить…