Я больше не хотел самоуглубленных исследований. Я запретил себе залезать в то болото. Что будет завтра, через неделю — плевать! Я просто очень боялся пустоты, поселившейся в моих углах. Мне даже подумалось: будем жить вчетвером. А что? Мне не хотелось умирать…
Пошли с Верой в детский сад — разведать, удастся ли, пристроить Антошку. Она сама разговаривала с заведующей. Когда мы вышли, сказала, что в принципе всё можно уладить. Главное, чтобы ты захотел, — добавила она, глядя мне прямо в глаза. Она вообще очень чувствовала меня, сейчас — особенно обостренно — смотрела прямо в меня и видела, что творится в душе.
О, опять этот, пугающий меня вопрос! Хочу ли я? Он преследовал меня всю жизнь! От него веяло обреченностью…
Хорошо, — говорил я себе, — черт с тобой, ничего не хоти! Но делай же что-нибудь, шевелись, выполняй долг перед жизнью! И опять вопрос: долг увести чужую жену с ребенком? оставить Антошку без отца? — поистине, заплел ты себе мозги, порождение Франкенштейна!
И тут мне Вера сообщила — у нас будут свои дети. Целых два!
УЗИ показало — у нас будет двойня.
— Ч-черт!
Передо мной распахнулись окна в небеса. Тысяча ясных окошек! Смотри же, смотри туда! Там все иначе…
— Ты не рад?
— Ты что! Это чудо какое-то… А кто?
— Пока невозможно определить — срок очень маленький. Но уже видно, что два.
— Класс!
— Ты не бойся, это — твое. Я, как с тобой стала жить, с Димкой ни разу не спала. Он не понимал ничего, психовал — я и рассказала ему про наши отношения. Ведь правильно?
— Ты молодец.
Кто это сейчас говорил? Кто это без тени смущения говорит так складно, так убежденно. Кто это у нас такой великодушный, простой… настоящий мужчина! Многодетный отец семейства решает насущные жизненные проблемы.
Кому и зачем я вру, на сей раз?
Но тут случилось то, что должно было случиться…
Мое последнее посещение хирурга — закопало все надежды на возрождение.
Все процедуры, что назначил мне хирург, не приносили почти никакого результата. Больше того — у меня поднялась температура. Всю ночь нестерпимо болела рука и голова.
Утром я вновь отправился в поликлинику.
Хирург был молод, нелеп и замотан жизнью. Еще в первое посещение я чувствовал: он не совсем понимает, что у меня с рукой.
— Ушиб, говорите?
— Да. Но сначала совсем не болело. Только через неделю резкая боль и онемение.
— Бывает, бывает…
— Может, обезболивающее?
— Конечно, конечно… Я дам направление. Процедурный кабинет — налево по коридору.
— Я знаю. Магниты?
