Ступив в кабинет, Козазаев вскинул здоровую левую руку к виску, но, взглянув на сидевшего за столом лейтенанта, почувствовал его нерасположение к трепу и погасил дурашливые искорки в глазах.
Пирогов молча кивнул на приветствие, взглядом указал на стул. Павел настороженно сел.
— Чего сердитый такой, лейтенант? — спросил без всякого интереса. — Повестку ахнул, весь дом переполошил.
— Дело к тебе особой важности, — медленно начал Корней Павлович. — Три недели назад на повороте в Ыло были убиты мужчина и женщина…
Пирогов сделал паузу и так же, не выдавая интереса к поведению Павла, смотрел перед собой.
— Слышал, вся деревня об этом гудит, — отозвался Павел. Тишина паузы усиливала его настороженность.
— Тем лучше, значит, для тебя это не открытие. Так вот, убийцы скрылись, замели следы, но все-таки оставили важную улику…
— Мой адрес… — иронично уточнил Павел. Медлительность Пирогова, с какой тот начинал разговор, видимо, действовала ему на нервы.
— Окурок…
— И что из этого?
— А вот что…
Корней Павлович потянул ящик стола, достал телеграмму научно-технического отдела.
— Взгляни.
Козазаев привстал, по-жеребячьи изогнул шею: телеграмма слегка вздрагивала в руках Пирогова, а главное, была «вверх ногами».
— Ну и что? — спросил он, садясь на место.
— Второй листок бумаги был твоим.
— Моим?
— Может, я не так выразился. Второй листок был из твоего кармана.
— В телеграмме не названа моя фамилия. А раз так, то мне следует сейчас подняться и уйти.
— Ишь ты, прыткий. А ведь мы еще ни словом не обмолвились о деле.
— Ничего себе, — расширил зрачки Козазаев. — Обвинил меня в убийстве, и, оказывается, это еще цветочки.
Нет, нет и нет! Этот парень здесь ни при чем. Он кипит, клокочет гневом. Он сейчас действительно встанет и уйдет.
…Ну разве повел бы себя так преступник, разве не начал бы защищаться, предупреждая следующее разоблачение. А этот принимает тон и подыгрывает. Только суше и злей смотрит. И белее нос, как это бывает в минуты наивысшего напряжения.
Надо отступать. Надо отходить на исходную. Но где она? Он, Пирогов, сам разрушил ее. Да, надо потянуть время. Не утратить инициативу, но успокоить парня.
— Я должен быть с тобой откровенен. Дело действительно тревожное. В районе, в горах, действует организованная банда, по моим предположениям, пять-шесть человек. Имеются факты нападения на машины на Чуйском тракте, грабежа в селах, вот — убийство. У банды, как мне кажется, есть свой человек в селе, который снабжает их по мелочам. Скажем, табаком, бумагой. Вспомни, у Якитова самосад и такая точно бумага, как у тебя. Как «бычок». Уловил мысль?
