Он вышел их машины возле дома Присциллы и подождал, пока отъехавшее такси завернет за угол. Потом взял кусок мыла и намылил ветровые стекла всех машин, припаркованных вдоль аллеи и подъездной дорожки. А затем отвинтил клапаны на всех шинах. Закончив, прошел полквартала до круглосуточной автозаправки и сделал один телефонный звонок, после чего вернулся к Присцилле.
Вечеринка была в самом разгаре. Глаза Присциллы засияли, когда она увидела Гарольда. Через пару минут она принесла из кухни и поставила на карточный столик посреди гостиной большой трехъярусный торт с апельсиновой глазурью. На верхнем ярусе, в самом центре, стояли две маленькие восковые фигурки, а вокруг них, расположенные в виде пентаграммы, горели свечи — двадцать одна штука.
В мозгу у Гарольда как будто включили свет, и он увидел истину. Внимательно присмотрелся к фигуркам: одна из них напоминала его, другая — Глорию.
И все же… он никак не мог в это поверить. Неужели? Присцилла? С ее золотистыми глазами, золотыми волосами, золотым сердцем? Но поверить все-таки пришлось: на стене висел плакат, с виду вполне обычный плакат для игры «Прикрепи ослу хвост». Нарисованное на плакате тело животного было утыкано булавками. Тело не ослика, а кошки — трехногой кошки с половинкой хвоста. Теперь у нее появился еще один хвост, целый…
Только он ей уже не нужен.
Присцилла зажигала свечи, а все остальные окружили карточный стол, злобно поглядывая на Гарольда. И тут он заметил странную вещь — его одержимость Присциллой полностью улетучилась. Эта женщина — все равно, что мужчина. Дюжина мужчин!
Пламя свечей, колеблясь, потянулось вверх, восковые куклы начали таять, и Гарольд почувствовал первые горячие прикосновения огня. Дядя Вик подошел ближе, его лицо вытянулось, нос заострился. Присцилла тоже придвинулась к нему, и глаза у нее были уже не золотистые, а желтые. Губы растянулись, обнажая острые клыки. И все-таки это маскарад, подумал Гарольд. И пришло время снимать маски. От этой мысли он поежился.
— Но почему, Присцилла? — спросил он, стараясь не давать волю страху. — Почему?
Желтые глаза сверкнули.
— Ты же меня любишь, верно? Ну вот, я возвращаю тебе твою любовь — единственным возможным для меня способом. Возвращаю с ненавистью — в сто раз большей!
Он отступил назад. Пламя свечей загорелось жарче. Капли пота выступили у него на лбу. Он старался держать себя в руках, напряженно прислушиваясь к звукам с улицы. И наконец услышал, как хлопнула дверца машины. Именно этого он ждал. Наконец-то можно расслабиться.
