Но она угадала его вопрос, раздвинула занавес своего мира, и у него не было причин прятать взгляд. Он видел пышные луга и далекие величественные деревья.
— Я оперная певица, — сказала она со странным напряжением в голосе. — Сопрано. Имея такую устаревшую профессию, рано или поздно неминуемо вырабатываешь скептическое отношение к мелким обывательским шалостям.
Широкая, полная грудь, статная шея богини…
— Вы пели Вагнера?
Она кивнула.
— Фрея. Брунгильда. Изольда.
Боже! Наверняка она пела «Смерть в любви». Он вспомнил, как впервые услышал эту арию. В тот вечер он стоял, совершенно пьяный, у стойки бара в Старом Йорке и слушал музыку, которую эксцентричный владелец заведения время от времени включал вместо унылых и безжизненных современных попурри. Ария из «Тристана и Изольды» с ее выворачивающей душу мелодией, мгновенно отрезвила его, и он стоял, почти рыдая, переполненный болью, но не мучительной, а прекрасной — болью катарсиса.
Он вдруг услышал, что Джоан все еще говорит, и в ее голосе уже нет напряжения. Вначале до него долетали лишь отрывочные слова: «Основать новый Байройт на острове Фула[4]… воскресить Вагнера в колониях…»
Потом она сказала:
— Вот так я оказалась на «Анаксагоре». Быть всеми уважаемой Брунгильдой среди диких просторов космоса лучше, чем всеми забытой певицей в мире электронной музыки.
— Вы споете ее когда-нибудь для меня?
— Спою для вас что?
— «Смерть в любви», — сказал он.
И в эту самую секунду на ее лице появилось новое выражение, глаза потеплели, и он понял, что угадал пароль, открывающий ее сердце.
— Да, — проговорила она после долгой паузы, глядя ему в глаза. — «Смерть в любви». Буду рада спеть ее для вас.
Отсутствие Коллинза и Нины они заметили, только когда остановились на привал на зеленой лужайке. Перекусив, просидели на траве около часа, время от времени проверяя, не видно ли где парочки. Но, кроме пробегающих мимо собакоподобных существ, в поле зрения никто не появлялся.
Наконец Джоан спросила:
— Ну что, будем искать или пойдем дальше?
— Если сейчас повернем назад, — ответил Бедфорд, — то в город попадем, когда уже стемнеет.
— Да, но…
— А вы уверены, что они хотят, чтобы мы их нашли? — спросил он прямо.
Она встала.
— Этот обывательский менталитет вечно меня обманывает. Я слишком наивная. Пойдемте. Если захотят, найдут нас в городе.
Они пошли вперед, почти не разговаривая, овеваемые ветром, омываемые волнами музыки. Радужные птицы резвились в ветвях, расцвечивая листья яркими красками. Собакоподобные существа — а здесь их было так много, как нигде, — то и дело пробегали мимо.
