Статуя изображала женщину, настоящую красавицу. При всей чужеродности ее красота завораживала. Миниатюрная, но очень женственная, с мелкими, безукоризненными чертами лица. На красавице была простая белая туника, открытые участки тела покрашены — нет, скорее пропитаны, — розовато-золотистым оттенком под цвет человеческой кожи. На секунду Донант даже забыл, что перед ним статуя.
Но особенно причудливой была поза. Правая рука изваяния грациозно застыла вдоль тела, левая держала на весу горизонтальную перекладину с привязанными к ней двумя чашами. Перекладина была чуть перекошена, одна чаша — ниже другой.
Весы, сообразил Донант. Примитивные весы.
Он вытянул шею, силясь заглянуть в чаши, но с такого близкого расстояния было не разобрать. Гонимый любопытством, Донант вернулся к выходу и повторил попытку. Но обзора все равно не хватало. Удалось различить лишь блеск хрусталя в одной чаше и что-то пронзительно зеленое в другой.
Отыскав лестницу, ведущую на балконы, он стал взбираться наверх, минуя ярус за ярусом, пока не добрался до самого купола. Теперь содержимое весов было как на ладони. В первой, перевешивающей, чаше лежал хрустальный куб, во второй, легкой, зеленый нож.
Именно любопытство вынудило Донанта приземлиться здесь. Исчезнувшие цивилизации не входили в его компетенцию. По крайней мере, официально. Но его всегда влекли тайны вымерших планет, а нынешняя влекла вдвойне. Безлюдный город, хрустальный куб и зеленый нож…
Очутившись на улице, Донант вплотную занялся головоломкой. Планета явно необитаема, значит, ее жители либо переселились, либо погибли. Переселиться они могли только на другую звезду, посредством межгалактических полетов.
Впрочем, этот вариант отметался сразу. Чтобы додуматься до путешествия в космос, нужен толчок, некий краеугольный камень. Воображение зреет поэтапно. Без Луны, ставшей первым таким толчком, люди вряд ли решились бы лететь на Венеру и Марс, и уж тем более на Меркурий и Плутон. Не будь этих этапов, воображение замерло бы на ранней фазе развития, и человек никогда бы не преодолел расстояние в четыре световых года, отделявшее его от Альфы Центавра. Вместо этого он продолжал бы жить на Земле, строя все новые города, тратя энергию и ум не на развитие космический кораблей, а на совершенствование зданий и строительных материалов, чтобы, обретя совершенство, хоть как-то оправдать свое существование.
У этой планеты нет луны. Единственный отпрыск своего солнца, от ближайшей звезды ее отделяло расстояние в сорок один световой год. Значит, эмигрировать в космос местные не могли.
