Парни у нее были будь здоров. «Атлёты» — по определению Гражданина. Но мы щадили Плугова…
«Видели Таню. С человеком», — писали мы в письмах Плугову в Воронеж, где у Володи отыскались сердобольные родичи, у которых он жил, пока они не выперли его на частную квартиру, и работал на телевизионном заводе, завершая среднее образование в вечерней школе.
«Видели Таню. С другим человеком».
Но Плугов на постскриптумы не реагировал. Он писал о том, какие в городе Воронеже прекрасные музеи.
А может, останься он в нашем городке, где не то что музея, приличного общественного сортира не было, и Таня иначе смотрела б и на нас с Гражданином? Ведь знали ж мы совсем другой колер — в бабки-Дарьиных глазах…
* * *
Наши интересы развивались под непосредственным влиянием Учителя. Так чаще всего и бывает — учат вроде бы все, а гнет, лепит, кроит один. Не тот, кто с молотом, — тот, кто со щипцами. Кто способен держать ими горячую поковку за самую суть ее, за вылущенную, обнаженную душу и поворачивать ее… Одним боком, другим… В интернате влияние такого учителя сильнее, всепроникающее, чем в обычной школе. Тут целыми днями, без перерыва на дом, на улицу, на лето даже распластан на его наковальне. Как и большинство учителей, он, конечно же, был идеалистом, и, как я теперь понимаю, нашим интересам тоже давал несколько идеализированное направление. Жизнь без промедленья поправляла его.
Был в нашем товариществе парень, лишь косвенно примыкавший к нам, но в силу своего мягкого, добрейшего характера находившийся под нашим безраздельным игом. Это был Витя Фролов. У этого паренька была счастливая внешность для чеховских водевилей. Круглое, полное лицо, бледно-голубые, как мелководье, глаза, светлые курчавые волосы. И вообще весь он круглый, кучерявый. Витя несколько раз сыграл в школьных спектаклях, в том числе однажды — в паре с Плуговым. (Вот уж что для меня навсегда осталось психологической загадкой: как, каким коварством руководитель интернатского драмкружка Тихон Тихоныч, гордившийся тем, что до войны играл во всамделишном театре то ли Добчинского, то ли Бобчинского, завлек Плугова в свои сети?) Итак, Витя Фролов сыграл в нескольких спектаклях. Его коронная фраза «Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!» (в этом месте Витя в отчаянии натягивал на голову сшитый из банных полотенец халат мелкопоместного барина, как будто собирался выскочить под проливной дождь) вызывала в зале неизменный хохот, и мы согласно решили: быть Вите артистом. Лучше всего — народным. Витя по доброте своей не возражал.
