На кладбище же не в национальных костюмах были только сам Симран да ещё бойцы отряда ЧОН, плотным кольцом окружившие гробы.
— Возьмите револьвер, — как можно тише, так что его услышал только Симран, произнёс командир чоновцев Беловолк. Он протянул ему оружие из-под полы своего длинного кожаного плаща.
— Не надо, — отверг его предложение Симран. — Я не умею пользоваться им. И если начнётся стрельба, то лягу в землю рядом с теми, кого сейчас собираются с такой помпой похоронить.
Беловолк только плечами пожал. Он слишком привык к оружию, ещё с Первой войны, а потому без него чувствовал себя почти голым. И откровенно не понимал интеллигентов, вроде того же Симрана, которые отказывались учиться обращаться с револьвером и винтовкой. Ведь в нынешнее тяжёлое для Народного государства время каждый должен быть готов встать на его защиту. Но Симран всякий раз отвечал, что сможет защитить Родину другим способом. Вот только Беловолк не мог в толк взять, каким же именно.
— Хватит! — неожиданно раздался голос с сильным местным акцентом. — Стойте! Почему в одной земле должны лежать дашнаки и мусаватисты?!
— А кто это говорит? — заозирался Симран. — Выйди, если ты честный человек, и тебе есть что сказать. Не прячься от людских глаз. Пускай все видят тебя, каков ты есть.
И вот что удивительно, говорил уполномоченный вроде и не очень громко, но услышали его все. Хотя вокруг гробов собрались десятки галдящих людей. Но все как-то разом примолкли, стоило только заговорить Симрану.
— А что мне прятаться? — крикнул его оппонент. Он поднялся во весь рост и вышел из-за надгробия, за которым укрывался. В руке он держал угловатый пистолет имперского производства. Такие особенно любили дашнаки. — Вот он я – глядите, сколько хотите!
— Это ты, Мгер, — кивнул Симран. — Ты ведь дрался когда-то за свободу своего народа против царских стражников. А теперь сидишь за надгробием и целишься в меня из своего пистолета.
— Ты верно сказал, Симран. Я дрался за свободу, а что получил? Конвенты и комитеты. Это – не свобода, Симран. Это новая кабала для моего народа.
— Ты всегда был анархистом, Мгер, — покачал головой Симран. — Но так ли нужно для достижения свободы, чтобы на этом кладбище, где пролилось столько слёз, теперь лилась бы кровь? Чтобы пули дырявили надгробия наших предков?
Толпа вокруг зароптала сильнее. Многие бурчали нечто одобрительное.
— А ты скажи это ещё и мусаватистам, что сидят на той стороне.
Мгер махнул рукой с пистолетом, указывая через дорогу на надгробия противоположной стороны кладбища.
