И после Революции всё изменилось не слишком сильно. Порт как был, так и остался язвой на теле Хаджитархана, вырезать которую у народной власти не хватало ни сил, ни решимости.
В порт я отправился пешком. Хаджитархан не такой и маленький город – дорога у меня заняла несколько часов. Но на лихача у меня просто не было денег. А совать первому же извозчику под нос документы стража я не хотел. Быть может, риск и невелик, однако стоило обойтись без него.
Военный эшелон остановился на вокзале ранним утром – можно сказать, даже очень поздней ночью. Улицы города были в этот час пусты. Лишь редкие патрули народармейцев с винтовками на плечах медленно прогуливались по ним. В этом, наверное, состояла главная примета военного положения города. На меня солдаты внимания не обращали. Кожанка, в каких предпочитали разгуливать все стражи Пролетарской революции, давала определённые преимущества. К примеру, документы у меня никто и не подумал потребовать. Младшие командиры и их бойцы просто отводили взгляды от шагающего куда-то по своим делам стража. Зачем к нему лишний раз цепляться? Ещё неприятностей огребёшь.
До порта я добрался часам к десяти утра. Он встретил меня обыкновенной сыростью, рыбной вонью и галдежом. Иногда мне казалось, что тут никто никогда не спит. Все постоянно толпятся на улицах и говорят-говорят-говорят. Да всё на повышенных тонах, чтобы перекричать друг друга.
Я толкался, работал локтями, пробивая себе дорогу через сутолоку. Меня пихали и задевали в ответ. Какой-то детина в непромокаемой матросской куртке, попытался затеять ссору. Он уже сжал здоровенные кулаки, готовясь врезать мне как следует. Но я откинул полу кожанки, показав ему револьвер в кобуре. По лицу моему верзила понял, что связываться со мной не стоит. Он сделал неопределённый жест примирения и поспешил дальше, наверное, искать того, кто будет не прочь поразмять кулаки или того, у кого не найдётся под курткой револьвера.
Наконец, мне удалось добраться до небольшого домика, прилепившегося к боку здоровенного ангара. На нём красовалась жестяная вывеска с невразумительной надписью «Контора № 3 заготрыба» и ещё что-то совсем уж неразборчиво. Стучать я не стал. Зачем такие условности? Внутри меня, всё равно, никто не ждал, да и всех этих условных стуков, что приняты у контрабандистов, я не знал.
Собственно говоря, я не был полностью уверен и насчёт того, иду ли я к нужным людям. Ниточка, что тянулась от одного моего дела, законченного как раз перед вызовом в столицу, вела именно к этой конторе. Однако потянуть за неё я уже не успел.
