В чужом небе | страница 21



И всё-таки я добрался до Усть-Илима. Пускай с опозданием почти в полсуток, но, наверное, в здешних местах это и за опоздание-то не считалось.

Самым неприятным был тот факт, что приехал поезд поздней ночью. Мы выбрались из вагонов, кутаясь в одежду. Хотя осень только-только начиналась, здесь уже царил настоящий холод, а с неба срывалась противная морось, тут же насквозь промочившая меня.

Здесь меня тоже никто не встречал, хотя и должны были. И я был бы этому только рад. А так пришлось минут пять колотить кулаком в стенку фанерной будки следящего за порядком в пустом вокзале стража. Он никак не желал просыпаться. Проснувшись же, сразу обложил меня по матери и вообще причастил всеми словами, какие только знал. Внимательно выслушав, я дождался, когда разбуженный мной страж, наконец, успокоится, и только после этого сунул ему под нос мандат с подписью товарища Гамаюна. И добавил красную книжечку удостоверения. Страж мигом побледнел, поняв, с кем имеет дело и кого только что обложил так, что выше некуда.

— Да не бледней ты так, — подмигнул ему я. — Звони своим – и скажи, что прибыл человек из столицы. Мокнет, мол, на вокзале и ждёт.

— Будь сделано, — выпалил страж, тут же сорвав с эбонитового аппарата трубку и принявшись остервенело крутить диск.

Я не прислушивался к его разговору. Но шёл он явно на повышенных тонах. Сначала страж, ещё не отошедший от шока, произведённого моим мандатом, ругался с телефонисткой. Потом с дежурным в штабе стражи. Наконец, он положил трубку на рычаг и доложил мне:

— Через четверть часа будут, — и добавил. — Вы уж не серчайте за то, что долго так, авто наше единственное завести ещё надо. Не пешком же вас в этакую погоду вести в штаб.

— Да можно было и пешком, — зевнул я. — Плащ бы дали хороший – и хватит. Идти-то, наверное, у вас не очень далеко.

— По чести сказать, близко всё, конечно, — согласился страж. — Но автомобиль, он всё же получше плаща будет. А я пока могу чаю сообразить. Морковный, правда, но хоть не голый кипяток.

— Чай у меня есть, — сказал я. — А вы лучше кипятка как раз организуйте.

— Вот славно, — прихлопнул в ладоши страж. — Кипяток – это мы мигом. У меня к настоящему чаю сахарину немного найдётся.

Я не стал говорить, что у меня настоящий сахар есть. Не особенно хотелось тратить его на вокзале. Ведь его было куда меньше, чем дешёвого чая, которым в Хаджитархане торговали на вес – полушка за фунт.

К тому времени, как к вокзалу подъехал автомобиль из штаба, мы со стражем славно чаёвничали. Я даже оставил на прощание славному человеку полфунта, раз он угостил меня таким редким в здешних местах сахарином.