Потом в кают-компанию вошли люди в знакомых мне куртках на меху и шлемах. Это были воздушные пехотинцы. И пришли они за мной. Офицер, командовавший ими, велел мне подниматься. Я не стал спорить, попытался встать. Однако после выпитого ишки, это оказалось не так-то просто. Пришлось ухватиться за угол стола – ноги внезапно отказались служить мне. Колени подогнулись, и я едва не повалился мешком на палубу.
— Поддержите его, — махнул рукой своим бойцам офицер воздушной пехоты.
Солдаты шагнули ко мне, но тут на их пути вырос такой же пьяный, как и я, если не сильнее, коронель Брондри из Тары.
— Что вам надо от этого летуна?! — выпалил он, стараясь придать голосу грозный, начальственный тон. Получалось, надо сказать, не слишком хорошо, уж очень сильно заплетался язык коронеля. Даже понимать его и было сложновато.
— Забираем по подозрению в шпионаже, — отчеканил офицер воздушной пехоты. — Посидит на гауптвахте. Приказ коммодора Дадри.
— При всём моём уважении к коммодору, — отрезал Брондри, — летуны не в его власти. Я командир лётной части «Несгибаемого» и без моего одобрения никого из летунов арестовывать не будут.
— Но это урдец, — опешил офицер воздушной пехоты, — он…
— Он дрался вместе с нами в небе и сбил торпедоносец жёлтых, — отрезал Брондри, казалось, он трезвел с каждым сказанным словом.
— Но…
— Хватит! — громче прежнего рявкнул на несчастного офицера Брондри. — Этот урдец под моей защитой – так и передай коммодору. Или под моим конвоем, если ему так будет спокойней. Если что-то выкинет, у всех нас есть револьверы, как-нибудь сумеем справиться с ним.
Молодой офицер совсем поник. Идти на открытый конфликт со старшим по званию дело совсем неблагодарное. Из него ведь могут в конечном итоге сделать козла отпущения. А так он просто доложит командиру, что привести урдца не удалось. А там уж пусть начальство само разбирается – насколько им нужен этот урдец, чтобы ссориться из-за него с коронелем.
Воздушный пехотинец отдал честь и покинул со своими людьми кают-компанию. Брондри почти рухнул на стул. Я последовал его примеру, правда, едва не промахнулся под общий хохот летунов. Но смеялись надо мной совсем не обидно, а просто по-дружески. Почти сразу в руке у меня оказался очередной стакан с ишки, а кто-то произносил новый тост. Значит, надо пить. Я сделал большой глоток огненного напитка, он промчался по горлу и ухнул в живот комком яростного пламени. А потом был ещё один такой комок, и ещё один, и ещё, и ещё…
