Одиннадцать бестолковых | страница 51

Из передней вышла Сабина — уже одетая, с портфелем в руке.

— Сережа, — тихо сказала она. — Как звать твоего отца?

— Иван Алексеевич. — Серега вздохнул. — А что?

— По-моему, он очень переживает… Как ты думаешь?

— Не знаю. — Серега опять вздохнул.

Глава 14. Шубина вызывают к директору

Только Иван Алексеевич разобрался в чертеже сложной детали, которую ему предстояло изготовлять, как у верстака появился мастер участка.

— Звонила сейчас секретарь директора, — сказал мастер. — Павел Семенович приглашает тебя зайти к нему.

— Это зачем же я понадобился? — с беспокойством спросил Шубин.

— Ничего не могу сказать. Иди, сам узнаешь.

— Не робей, Иван Алексеич, — засмеялся белозубый Колюха. — Пятница — день легкий. В прошлую пятницу наша футбольная команда выиграла.

Иван Алексеевич перестал интересоваться футболом года три назад. И ни в какую легкую пятницу он не верил. Тяжелое предчувствие давило его.

Он не ошибся. Уже по началу разговора понял: приятного не жди.

Павел Семенович, зорко посматривая на него из-за стола, спросил, как он живет, как ему работается. Шубин отвечал сдержанно, все время ожидая того главного, ради чего директор вызвал его к себе. И наконец дождался.

— Что у вас с сыном, Иван Алексеич? Где он?

У Шубина словно что-то оборвалось внутри: так и есть, директору все известно. Он взял в жесткую ладонь лицо, крепко зажмурился. Сказал глухо:

— Беда, товарищ директор, с сыном. Ушел из дому. Шестой день не ночует…

— Ну уж давайте, Иван Алексеич, рассказывайте все начистоту, — подождав, сказал Павел Семенович. — Почему ушел? Кто в этом виноват?

Как ни трудно было рассказывать, а пришлось. О том, что сильно выпивает в последние годы, что здоровье расшаталось, что сын от него совсем отдалился. И удивительное дело — от этого откровенного признания ему словно бы легче стало. И Павел Семенович, как видно, не собирался ни ругать его, ни возмущаться. С густой сединой в волосах и глубокими складками на умном, усталом лице, он слушал Шубина внимательно и даже сочувственно. Когда тот, опустив голову, замолк, директор придвинул к себе листок, где во время вчерашней беседы с пионерами сделал кое-какие заметки, и сказал:

— Вчера ко мне приходила целая делегация из школы. Товарищи вашего сына. Великолепные ребята! Так вот, после разговора с ними я, признаюсь откровенно, подумал, что вашей историей должна заняться заводская общественность. А теперь не знаю, как быть. Вижу, сами все понимаете. Так что будем делать, Иван Алексеич?