Она уже собиралась покинуть танцпол, как вдруг почувствовала чью-то руку на своем плече.
Обернувшись, она увидела перед собой сэра Артура.
— Люсия! В качестве моей падчерицы, надеюсь, ты окажешь мне честь и потанцуешь со мной.
Люсия уже открыла было рот, чтобы возразить, но поверх плеча отчима увидела мать, которая знаками показывала ей, что она должна уступить.
Коротко кивнув в знак согласия, она позволила ему увлечь себя на танцпол.
— Это платье чрезвычайно идет тебе, — сказал он, двигаясь в такт музыке и крепко обнимая ее за талию. — Это ведь французский атлас, не так ли?
— С Бонд-стрит[11], да.
— И я готов держать пари, что ты заплатила за него слишком много. Ох уж эти лондонские цены! Владельцы магазинов знают, что лондонские глупцы готовы переплачивать, и потому завышают цены.
Люсия попыталась не обращать внимания на его комментарии. Она боялась, что, начав отвечать, не сумеет скрыть раздражения.
— Ты знаешь, что отныне я считаю тебя своей собственной дочерью, — продолжал он, — и в качестве таковой намерен опекать тебя как полагается. Без чуткого мужского руководства женщина легко может пасть жертвой собственных нелепых увлечений.
— Папа всегда хвалил меня за трезвый ум и практичность.
— Ты имеешь в виду покупку платьев по завышенной цене на Бонд-стрит? Фу!
Люсия ощутила, как в груди у нее разгорается жаркое пламя гнева. Как смеет этот человек отзываться в столь неподобающем тоне о ее отце? Кем он себя считает?
— Нет, Люсия, теперь я твой опекун и хозяин дома, и потому ожидаю, что ты как послушная дочь будешь следовать моим правилам.
Люсия остановилась и в упор взглянула на него.
— Сэр, я вынуждена оставить вас. Мне нездоровится.
Не дожидаясь ответа, она быстро покинула танцпол. Но, прежде чем успела дойти до двери, к ней подошла мать.
— Люсия, ради всего святого, что на тебя нашло? Ты вела себя очень грубо и оскорбила сэра Артура.
— А разве приемлемо с его стороны отпускать оскорбительные замечания в адрес папы? Мама, даже не проси меня покорно выслушивать его, когда он критикует моего отца!
— Дорогая, я понимаю, что тебе сейчас нелегко.
— Мама, почему ты вышла за него так быстро после смерти папы? Неужели тебе все равно, что говорят люди?
— Люсия, я по-прежнему твоя мать, и ты не должна разговаривать со мной таким тоном, — резко бросила миледи, но глаза ее наполнились слезами. — Давай уйдем отсюда. На нас смотрят.
Она увлекла Люсию в библиотеку и закрыла за собой дверь.
Слезы уже ручьем струились по ее лицу, когда она взяла дочь за руку.
