— Высоковато мы. Снижайся… — попросил я пилота.
Логунов команду выполнил сразу, но, чтобы мне посмотреть, пришлось сделать новый круг.
Я стал наблюдать. Внедорожник уже поддомкратили, сняли из-под багажника прикрепленную «запаску» и подкатили ее к передней дверце. Принялись снимать пробитое колесо. Интересно было то, что у каждого из парней «Лендкрузера» был с собой автомат, как и у парней из второй и третьей машин, которые подошли помочь. Кто-то, тоже с автоматом, стоял рядом со сдвижной дверцей салона микроавтобуса. Видимо, рассказывал пассажирам, что произошло.
— Они… — определил я по наличию оружия. — Серьезная банда. Но ментов не видно.
— Тем лучше для ментов, — сделал вывод старший лейтенант.
С этим трудно было не согласиться. Я в этот момент смотрел в монитор планшетника и потому не ответил. А рассматривал я местность, над которой мы кружили. И прикидывал, что для нас лучше — атаковать бандитов прямо здесь, на дороге, или долететь до дома Субботы и там держать оборону. Второй вариант показался мне менее подходящим хотя бы потому, что там, вероятно, придется не столько об уничтожении противника думать, сколько о том, как союзников защитить. Я вообще никогда не любил операции, которые приходилось проводить совместно с кем-то из других «силовиков». Всегда приходилось прикрывать чужой спецназ больше, чем самому вести боевые действия. И потому выбрал первый вариант, самый активный. Но для его выполнения требовалось совершить посадку, а подходящих для этого мест было мало. Разве что прямо на дорогу садиться. А так кругом лес да пригорки.
Я протянул планшетник старшему лейтенанту:
— Где сможешь приземлиться?
— Да где угодно, командир. Я имею возможность совершать посадку вообще без пробега. Главное, как потом взлететь! А с этих мелких пролысин в лесу не взлетишь. У них диаметр не больше десяти метров. Для этого нужен «прыгающий автожир», есть, кстати, и такие… А «Егеря», если где-то здесь сядем, придется на месте посадки бросить.
— А на дороге? Время позднее, машин мало…
— Какой-нибудь пьяный тракторист поедет, гайку на грузило для рыбалки открутит, и все, свалимся потом сверху… Разве что…
— Говори, — поторопил я.
— Вот тут есть проселочная дорога «в никуда». Кончается перед лесом. Дальше там, за лесом, поле. Может, полевой стан стоит.
— На пашню сесть хочешь? С нее тоже не взлетишь, если к тому моменту подпрыгивать вместе с «Егерем» не научишься.
Это было одно из немногих мест на топографической карте, где обозначалась пашня. Чаще пашню от поля отличить было невозможно.
