— Осторожный? — спросил Логунов. — Москвичи часто излишне осторожны, я уже замечал, когда встречался. Причем не только военные. Это характер их «национальности».
Логунов, видимо, как и я, считал москвичей не русскими людьми, а москвичами «по национальности». В них русский характер не просматривается даже в бинокль.
— Вроде бы и не излишне осторожный, но я его не понимаю… Ждите, короче говоря.
Я повернулся и двинулся через двери главного входа, за которыми меня встретил дежурный по части.
— Что, Макс Викторович, дорогу к кабинету командира еще не забыл? Или тебе провожатого выделить? — недобро ухмыльнулся майор из штабной «секретки».
Я коротко козырнул и улыбнулся.
Дежурный был сердит, что его разбудили среди ночи. Но моя улыбка его обезоружила.
— Найду дорогу, товарищ майор…
— Иди, иди… — майор уже ворчал добродушно. Он вообще был незлой человек.
Я прошел в штабной корпус.
Там на первом этаже сидел дежурный по штабу, который приветственно поднял руку и махнул ею:
— Товарищ подполковник у себя. Ждет…
Никаких приготовлений к своему задержанию я не заметил, хотя смотрел внимательно. Эти приготовления я увидел бы в напряженных взглядах дежурных. Видимо, задержание не планировалось, и я зря беспокоился. При этом я был не в курсе, знает ли командир отряда о том, каким методом освобождал меня из машины СИЗО майор Оглоблин с двумя сержантами бывшей моей роты. Но об этом знали полковник Самокатова и, вероятно, подполковник Саенков. И они не упустили бы возможность шантажировать майора такой жесткой работой по вызволению своего подчиненного. Расстрел «вертухаев» мог бы обернуться обвинениями в адрес самого начальника штаба и сержантов, которые выполняли такой рискованный приказ только из уважения к своему бывшему командиру роты. Это в разговоре с командиром отряда могло сыграть в любую из сторон. И неизвестно, за какую сторону пожелает играть подполковник Желтонов, за чью команду.
Я поднялся на третий этаж и постучал в дверь.
— Входи, — негромко разрешил подполковник. У него вообще от природы голос негромкий и негрозный. И при этом не хитрый, как у многих профессиональных разведчиков, никогда не сходит до змеиного шипения.
Подполковник сидел за своим рабочим столом перед включенным компьютером, и я успел увидеть в мониторе открытую почтовую программу до того, как он опустил изображение в строку состояния. На столе лежал шлем от «Ратника», а сам костюм был на подполковнике, причем даже коммуникатор «Стрелец» висел на своей специальной клипсе около левого плеча. Но коммуникатор не был включен, это я понял по тому, что не горела ни одна из диодных лампочек. Через почтовый сервер запрашивать инструкции подполковник не будет. Это не шифрованная связь, и он, как командир, это прекрасно понимает и сам следит за соблюдением режима секретности, причем следит обычно строго. И не стоило ждать от Виктора Алексеевича такого нарушения. Наверное, общался с кем-то на бытовом уровне. Может быть, с женой или детьми. Но это его личное дело, которое меня касаться не могло.
