— Так точно, товарищ майор. Выходим на финишную прямую. Открытое место минуем и будем совсем рядом.
— Тогда мы начинаем форсированный обстрел, чтобы вам фронт работ подготовить. Кстати, майор Рудаковский уже на подлете. С ним вместе «восьмерка»[26] летит. Видимо, вас забирать…
А вот это была нехорошая примета. Те, кто часто встречается со смертью, невольно становятся суеверными и начинают всерьез относиться к приметам. Не миновала эта участь и меня. Если транспорт за отрядом высылался заранее, то сама операция могла затянуться вопреки ожиданиям. Я всегда предпочитал не заглядывать за спину предстоящим событиям. Но командование любит и торопить, и торопиться. Хотя я вертолет не заказывал, все же было, с одной стороны, приятно, что о нас заботятся и сразу после боя заберут, с другой, это вызывало опасения, что командование может так накликать беду.
Усталость уже давила не только на плечи, но и на голову. При этом я понимал, что эта усталость не физическая, а скорее морально-психологическая. Все же трудно было из одного боя сразу входить в другой бой, перестраиваясь под новые события и иную обстановку. Даже для меня трудно, а что говорить о солдатах!
Радовало только то, что я до сих пор не услышал не только ни одной жалобы, я даже не услышал вопроса о том, когда нас заберут, или о том, когда у взвода будет возможность перекусить. Кто-то сумел перекусить в вертолете, когда летели с первого задания. Но это в основном опытные контрактники, знающие, что часто на обед времени не бывает. Сам я голода не испытывал и мог ничего не есть трое суток. Это проверено. Только на четвертые сутки я начинал ощущать в желудке неприятное подсасывание. Но это я. А солдаты себя чувствовали, наверное, иначе. Но они молча переносили все тяготы своей службы. И могли, наверное, гордиться собой, как я гордился ими.
Хотя майор Луковников и предупредил меня, что место прежней концентрации бандитов сейчас безопасно, я все же на восьмидесятиметровом участке взвинтил темп до быстрого бега, а потом еще долго не мог остановиться. Да и как было останавливаться, если впереди, там, куда мы стремились, слышались взрывы, звучные очереди автоматических пушек и автоматная стрельба, которая до нас, вообще-то говоря, не доносилась.
Потом раздались новые разрывы. Сначала я подумал, что вертолеты применили какие-то иные ракеты, но потом догадался, что бандиты вошли на минное поле, выставленное рядовым Мукомоховым, и, видимо, не сильно этому радовались, потому что взрывы слышались один за другим. Так часто на минном поле случается — когда подрывается кто-то один, идущие от него в стороне шарахаются от взрыва в сторону, словно это может спасти их от осколков, и сами тут же активируют другую мину. И теперь уже от второго взорвавшегося шарахаются, и тоже взрываются. Создается цепная реакция, вызывающая панику. И попавшим на минное поле становится не до боя.
