Пусть будет всего пять солдат и один офицер. Эмир был даже на это согласен. Он готов был посчитать одного офицера даже за четверых солдат.
Но офицера все не было. Первые трое вернулись в тоннель. А им на смену пришли двое других. Внешне офицера можно было определить только по отношению к нему других. Иначе никак, бинокль не дает возможности рассмотреть погоны. Над террасой никто не догадался установить зеркало. Тем более погоны были, как полагается, прикрыты бронежилетом и разгрузкой. Впрочем, разгрузки, как таковой, эмир даже на солдатах не увидел. Карманы и подсумки висели прямо на обшивке бронежилета. Это была, видимо, какая-то новая форма российской армии. Форма, с которой эмир Малик был незнаком. Он видел российских военнослужащих в Сирии. Но там они, как и все, носили форму песочного цвета, и даже бронежилеты у них были с обшивкой такого же цвета.
Но сейчас это было неважно. Скоро край террасы скрыл от наблюдателей, находящихся уровнем ниже, всех солдат спецназа. Отошли они от края или ушли совсем — это было неясно.
— Взрывать? — спросил, сгорая от нетерпения, Омахан.
— Какой ты кровожадный. Подожди. Они пошли встречать своего командира. Он обязательно примет решение, преследовать нас или нет. А для этого выйдет на край террасы, чтобы посмотреть на ущелье. Попробует нас с тобой в тепловизор увидеть. У командира роты спецназа обязательно должен быть бинокль с тепловизором. И как только он бинокль поднимет, ты нажмешь свою кнопку. Отдать приказ он не успеет.
Эмир Малик пересказывал представляемую картину, мысленно рисуя образы и веря, что спецназовцы будут поступать именно так, как он думает. Так часто случалось в действительности. Люди поступали так, как предполагал Малик. Он считал, что хорошо знаком с человеческой психологией и потому просто предвидит поступки, а не заставляет людей их совершать.
Однако время шло, но никто на террасе не показывался.
— Зря я, похоже, последний взрыватель истратил… — проворчал Омахан, посмотрев на часы и обнаружив, что они ждут уже почти полтора часа.
Теперь эмиру нечего было возразить. Он тоже посмотрел на часы, потом бросил сердитый взгляд на своего сапера, словно ища, в чем можно того обвинить, и поднялся. Поднялись и пятеро моджахедов, что отдыхали в стороне.
— Куда будем уходить? — словно советуясь, спросил Малик, хотя он уже принял решение.
Это была его известная манера: спросит, потом согласится или не согласится и обязательно обоснует свое мнение.
