Может быть, и самому эмиру еще суждено погибнуть точно так же, но и этот ветер, и эта пыль, переносимая ветром с хребта на хребет, — все это останется и после эмира Малика. Так он звал себя на сирийский и иракский манер, хотя в родных горах к имени обычно добавлялась еще и фамилия. Но срабатывала привычка последних лет. Как звали его там, так он мысленно звал себя и здесь.
Но его жизнь или смерть ничего не меняют, понимал эмир. Жизнь все равно будет продолжаться, и даже без него, как продолжается без тех людей, которых он убивает. Только само слово «убивает» он не произносил даже мысленно, предпочитая говорить себе обтекаемо «наказывает». Он наказывает тех, кто не пожелал думать и поступать, как он сам. Но это было и неважно, понимал Малик Абдурашидов. Люди умирают, а жизнь продолжается. Он сам, как и все люди, живет в собственном мире, большей частью придуманном. А жизнь в целом — это несравненно больше. Больше чем первые семеро погибших. Больше, чем двое, погибших потом. Но они оба, двое последних, и без того были обречены. Им все равно было невозможно уйти вместе с джамаатом. До пещеры их донесли на руках, поскольку в джамаате даже носилок не было. Но были они оба настолько тяжелы, что у моджахедов руки отваливались от такого груза. Даже известный богатырь Эльдар пожаловался на усталость. А если уйти невозможно, значит, не стоило и других задерживать, не стоило другим мешать. Другим еще жить и воевать, а эти двое свое отвоевали и сами прекрасно это понимали. Найти им врача и госпитальную палату в полевых условиях невозможно. Без операции раны загноятся, наступит гангрена, и все равно они погибнут, уже в мучениях и без толку. Они погибли бы, а жизнь продолжалась бы. И они оба были готовы показать последнюю свою доблесть — решили остаться с оружием в руках, чтобы другим было легче уходить.
Они оба погибли, хотя эмир и не видел их смерти, а ветер и пыль над горами остались и будут существовать всегда. Ветер и пыль останутся и тогда, когда сам эмир Малик погибнет или умрет под одеялом, чего он сам себе от всей души не желал.
Когда они спрятались в пещеру, никто из моджахедов не знал, какое оружие использует спецназ. Спецназовцы и без того превосходили моджахедов в вооружении. У них были и тепловизионные прицелы, показывающие, за каким камнем спрятался противник, и не позволяющие безнаказанно подняться над камнем, чтобы дать очередь навстречу бегущему врагу или просто перебежать на более удобную или безопасную позицию. Когда тепловизор показывает местонахождение человека, его караулят, ждут, пока он из-за камня высунется, чтобы послать смертоносную пулю.
