— Откуда такая уверенность в согласии подполковника?
— Он сильно за честь своего мундира волнуется. Он уверен, что банда нападет на администрацию. А все наши заботы для него — пустяк. И ради чести своего мундира он нам пустышку с удовольствием подбросит, чтобы потом иметь возможность над нами посмеяться.
— Пожалуй, дело говоришь… — согласился Арцегов и энергично начал набирать номер старшего следователя. Но для разговора отошел еще дальше.
Я тем временем вернулся к инкассаторскому автомобилю. Расул Рамазанович распахнул дверцу, чтобы показать мне внутренности. Внутри вся машина была обшита ковролином, скрывающим броню. На заднее сиденье можно было сесть, только сдвинув вперед переднее пассажирское. Обычная посадка для всех трехдверных машин.
— А это зачем? — показал я на грубую стальную задвижку в двери. Спросил, но сам уже понял. Тем не менее выслушал, что Адилов мне объяснил:
— Хотя у всех машин шины из пуленепробиваемой резины с возможностью езды даже с пробитым колесом, все же допускается возможность остановки транспорта или блокировки машины. Тогда загорается белый проблесковый маячок на крыше — сигнал о нападении, а изнутри блокируются все двери. В дополнение поставлена ручная блокировка. Даже если бандиты сумеют открыть замок, предположим, у них есть набор ключей, попасть внутрь все равно они не смогут. Задвижки надежные.
— А это что такое? — показал я на небольшой прямоугольный вырез под смотровым стеклом.
— Скрытая бойница. Снаружи только тонкий слой автомобильного корпуса. Это место не бронировано. Просто вставляешь ствол и стреляешь, если кто приблизится.
В смотровом стекле передних дверей было по настоящей круглой бойнице, каждая из которых прикрывалась снаружи и изнутри круглыми бронированными лепестками. Поднять лепестки можно было только одновременно и только изнутри. Про них я даже спрашивать не стал. Нечто подобное устанавливалось и в бронетранспортерах, и в боевых машинах пехоты. Стрелять через такую бойницу в бронетехнике сложно, хотя там бойница прямоугольная и оставляет место для прицела. Правда, не оптического. Стекло же позволяло и оптический прицел использовать.
— Какова прочность стекол? — продолжил я задавать вопросы.
— Третья степень защиты. Это значит, что стекло выдерживает не только любую автоматную очередь, но даже пулю, выпущенную из снайперской винтовки.
— Осколочную гранату, следовательно, выдержит тем более?
Адилов посмотрел на меня с усмешкой, оценивая мои умственные способности.
