— Безответственный ты тип!
— А ты зануда, Белка!
— Сколько раз я просила не называть меня Белкой! — воскликнула богиня и запустила в обидчика серебряной вилкой. Тот поймал ее на лету, сунул в рот и прожевал с громким хрустом.
— Чудовище! — вздохнула Стриженая и демонстративно отвернулась.
— Так я продолжаю… Чудак этот сделал все неправильно и без позволения свыше. В общем, дали ему по шее и прогнали — далеко и надолго, за такое творчество…
— Тоже мне, творчество! — возмутился Белокурый. — Плагиат сплошной…
— Мир ваш хотели совсем уничтожить, а потом пожалели. Все-таки жизнь, какая-никакая… Так он и остался. И дальше будет. А уж мы тут совсем не при чем. Сидим, никого не трогаем, починяем примус…
— Ватрушками балуемся, — добавила Стриженая в пространство.
— Угу. Скажи, вот у вас в стране есть какие-нибудь большие начальники цари, короли, вожди, президенты?
Илар кивнул, хотя последнее слово было ему незнакомо.
— И у нас есть один такой начальничек, царек…
— Султан, — негромко сказал Белокурый: очевидно, это была шутка, потому что Златовласка прыснула в кулачок.
— … на которого мы и пашем, как черти, большую часть времени…
— Да уж, кто как, — снова встряла Стриженая.
— Ну разумеется, госпожа Кибелла! Так мне продолжать?
— Давай, раз начал…
— Так вот, у нас все же есть законное право на отдых. Время от времени. Тогда можно и вечеринку устроить. Любим мы здесь посидеть, закатом полюбоваться, выпить-закусить… Девять часов без малого у нас в запасе — весь ваш год Зеленого Дракона. А с понедельника вновь суровые будни…
— Мы пребываем в каждом дне лишь одну тысячную его часть, пояснил Белокурый. — Сейчас ты вместе с нами, а вокруг время идет своим чередом. Надеюсь, дома тебя не ждут скоро?
Илар покачал головой. Его никто не ждал. Да и дома у него теперь не было. Впрочем, жаловаться на судьбу сейчас казалось мелочным.
— Тогда посиди еще с нами, — радушно предложил Чернобородый. Путь-то неблизкий. И чего вам неймется? Свет Истины им подавай… Как поклоняться… Да не надо нам поклоняться! Так, помяните добрым словом…
— А я хочу, чтоб мне поклонялись! — воскликнула Златовласка. Как богине Любви. Хочу статуи и храмы, цветы и драгоценности…
— Лилит в своем репертуаре, — скривился Чернобородый.
— Тогда я буду богиней Справедливости, — заявила Стриженая. — И Добра!
— Это которое с кулаками? — уточнил Белокурый. — Ладно, если процесс пошел, я бы не возражал занять вакансию бога Мудрости.
— Давай-давай, Трисмегист несчастный! — проворчал Чернобородый. И что мне остается? Пожалуй, Природу на себя возьму. Много в ней лесов, полей и рек… И чтоб берегли их, ясно?
