Вместе с тем, своим, даже затуманенным страстью, сознанием я понимал, что с высоты своего сана она просто не считает нужным стесняться меня, как я не стал бы стесняться, допустим, домашней кошки или собаки. Растерянно я стоял и смотрел на нее.
Жрица тем временем с очевидным удовольствием спустилась в воду, которая вдруг забурлила, подобно кипятку. Тут только она обратила свое внимание на меня:
— Что ты стоишь? Раздевайся и иди сюда. Места хватит.
Я стал нервно снимать с себя одежду. Пальцы не слушались.
Наконец, потупив глаза, я плюхнулся в воду со своей стороны бассейна. Вода оказалась прохладной, и мое возбуждение немного спало. Пузырьки приятно щекотали обнаженное тело. Веяло ароматом целебных трав и цветов.
— Хорошо ведь? — спросила сестра Эмма.
— Да, — подтвердил я.
— Ладушки, — она откинула голову назад и закрыла глаза.
Мы помолчали, предаваясь наслаждению этой изысканной ванны.
— Кстати, — вдруг сказала жрица. — Не пора ли вернуться к нашему разговору?
— Какому? — прошептал я. Мне ни о чем не хотелось говорить.
— О Богине, разумеется. Я же обещала продолжить его в более приятных обстоятельствах. Вот они и наступили.
— Угу, — безвольно согласился я.
— Тогда слушай.
Прекрасная Ани-Рам — Первая Сила нашего Мира.
Но не делает Она всего, что может сделать. Ибо так дает Она людям проявить себя, послужить Ей и обрести заслуги. Это великий дар Ее людям — дар смысла жизни. Только в служении Богине можно найти основу бытия человеку — вечную и непреложную.
Дать людям больше, чем они заслуживают, — значит развратить их. Исполняя желания и исправляя ошибки, Ани-Рам превратилась бы в рабыню, которую нельзя уважать и которой нельзя поклоняться. А человечество стало бы ленивым и капризным ребенком, не знающим цену труда и страдания. Напротив, чем реже вмешивается Богиня в людские дела, тем значительней кажутся людям эти вмешательства, и прирастает их вера.
Есть в Мире зло, но нет монополии на него. Ибо зло обитает в каждом из нас. И истребить его можно лишь вместе со всем родом людским. Поэтому существуют нелюди и змееклоны, как символы зла. И каждый знает, во что может превратиться и кем стать. Если же он не отступит, то не придумает ничего нового и пойдет дорогой, на которой его уже ждут. И вечной будет эта борьба с врагами, ибо она — символ борьбы, что идет неслышно в душе человека, без звука труб и лязга мечей…
Ты не замерз?
— Немного, — признался я.
— Тогда вылезаем.
Мы вылезли из бассейна и вытерлись мягкими полотенцами.
