– Может быть, именно это случилось пять лет назад? – продолжала допытываться Гюрза. – Тогда, когда ты не смог вышибить мне мозги, а отпустил на все четыре стороны. Просто очередному яблоку вдруг не нашлось места в твоей переполненной бочке, и ты не стал срывать его с ветки?
– Не знаю, что на это ответить, – сдался Красный Посох после недолгого раздумья. – Наверное, я выбрал неудачный пример. Бочки, яблоки… Да, и впрямь ерунду сморозил.
– Э, нет, по-моему, ты со своими яблоками угодил в самое яблочко, – не согласилась Гюрза. – После нашего расставания ты не стал паинькой. А значит яблоки в твою бочку продолжали падать. Но теперь ты прилагаешь много усилий, чтобы вместить их туда. И чем дальше, тем возни с каждым новым яблоком будет все больше. И вот однажды ты поймешь: что бы ты не делал, больше ни одну загубленную жизнь в бочку-совесть тебе не уместить, как ни изощряйся. После чего… Даже не знаю, что потом случится. Либо ты пустишь себе пулю в лоб, либо бросишь все и уйдешь в монастырь.
– Ну это вряд ли. – Тайпан скептически поморщился. – Говорю же: неудачный пример. Сама знаешь, с поэзией и философией я отродясь не дружил. В шанхайских подворотнях эти науки не преподают.
– Как бы то ни было, но мне понравилась эта игра, – улыбнулась она. – Да и ты, гляжу, разговорился и повеселел, а то лежал весь такой задумчивый и смурной… Погоди, а сколько там у нас времени? – Она взяла Тайпана за руку и посмотрела на его часы. – Ого! Почти шесть утра! Неплохо мы с тобой оттянулись. Ладно, пора и честь знать. Надо еще пойти включить твои видеокамеры с микрофонами и выдать это за обычный технический сбой.
Она выскользнула из-под одеяла – столь же прекрасная при естественном свете, как и при электрическом, – и отправилась в душ. А Тайпан взял свой бокал и, потягивая коньяк, стал слушать шум воды в ванной.
Разговор действительно вышел почти дружеский. Совсем не чета вчерашнему. И все же было в нем нечто такое, что укололо Тайпана. Несильно, но след от укола остался. И теперь зудел, не давая покоя и сбивая с мыслей.
Проклятые усталость и эйфория после любовных утех! Нет более коварного сочетания, чем это, чтобы лишить человека бдительности. Вроде и голова работает, а мысли кувыркаются и путаются, словно белье в стиральной машине.
О чем таком заикнулась Гюрза, что ему не понравилось? О чем-то не из разряда философии. Кажется, это был вопрос. Да, точно – вопрос! Но их прозвучало так много, что поди теперь вспомни, какой из них тебя смутил.
