Реальность и фантазия поменялись местами. Голова кружилась, отказываясь верить в происходящее. Но руки сжимали в объятьях то самое, до боли знакомое тело, которое он и не надеялся когда-нибудь снова обнять. Не говоря об остальном, что Тайпан еще умел с ним проделывать, а Гюрза – вытворять с его телом.
– Какой здоровенный ожог! Где ты так поджарился? – удивилась она, когда ее пальцы коснулись левого бедра любовника и обнаружили там огромный шрам, которого она прежде не видела.
– Да было дело. Решил пару лет назад поиграть с огнем и забыл, что я уже не так быстро бегаю, как в молодости, – ответил Тайпан. Ему не хотелось говорить сейчас о всякой ерунде.
– Это хорошо, что огонь лизнул тебя здесь, а не правее. Гляжу, правее у тебя все в полном порядке – твой посох по-прежнему красный и твердый, – жарко продышала она ему в ухо, которое потом игриво укусила. – Это мне нравится! Рада узнать, что в нашем проклятом мире хоть что-то осталось неизменным.
«Все осталось неизменным», – хотел возразить Тайпан, не нашедший в ней никаких перемен, но промолчал – берег дыхание. Или, подумав о неизменности, он выдавал желаемое за действительное? Да какая, к черту, разница, если он потерял границу между тем и другим.
Они до сих пор отлично помнили друг друга. И реагировали на знакомые ласки в точности, как раньше. Она взъерошивала ему волосы, когда он целовал ее груди, а он урчал, как довольный тигр, когда она впивалась поцелуями ему в шею. И когда дело дошло до кульминации этой яростной, почти животной игры, им не нужно было подавать друг другу намеков. Все случилось настолько согласованно и естественно, как будто для них это была уже не первая ночь любви после долгого перерыва.
Кровать под ними ходила ходуном и скрипела. Но в гостинице, где даже перестрелки были в порядке вещей, ни один постоялец не стал бы жаловаться на столь безобидный шум. Тем более, что такие шумы денно и нощно доносились почти из каждого номера. А сколько гостиничных кроватей успело поскрипеть или даже развалиться под Тайпаном и Гюрзой в прошлом? Да кто бы считал! Тогда они кувыркались в постели чуть ли не ежедневно, а порой и по многу раз за день.
И все же, несмотря на помутившийся рассудок, Красный Посох чувствовал мимолетность всего, что сейчас здесь творилось. Иными словами, продолжение их нового романа не обещалось. Возможно, у них впереди еще одна ночь, в лучшем случае две. Но, скорее всего, вообще ни одной. Явившейся сюда втайне ото всех Гюрзе не нужны проблемы. «Альбатросы» доверили ей высокий пост, но вмиг лишат ее привилегий, заподозрив, что она развлекается с парламентером Триад. Если только…
