— Вы, глубокоуважаемый Урза Филиппович, даже и не подозреваете, до чего вы правы. Моему поколению, хоть и пожили мы ещё недостаточно, но уже много чего такого досталось. И насмотреться на всякое пришлось и умников этих среди моих погодков наблюдать приходилось, так сказать, в самом зачатке. Гнилостный в подавляющей массе народец, продувной и босяковатый. А главное, почти сплошь инородный. Ну, о каких они интересах Державы печься могут, когда их земля обетованная — Объевра. Нешто они от писка нашего отечественного комара в умиление придут и умилённость эту деткам своим передадут? Я и больше вам скажу — только вы уж откровения мои за крамолу не примите — так вот, не та поросль молодая вокруг нашего Царя-батюшки собралась, а сплошь чертополох какой-то безродный, дачно-приозёрский. Мне так думается, что вот такие светлые умы Отчизны, как вы, Урза Филиппович, должны быть в ближнем окружении Президент- Императора. Родине замежники никогда особенно не прияли.
— Мой вам совет, — многозначительно воздев указующий перст, нравоучительно произнёс генерал, — о замежниках да инородцах среди чужих людей поменьше распространяйтесь. Откуда в нашей многонациональной державе инородцам-то взяться? Все мы инородцевы дети, и от этого никуда не деться, так что лучше помалкивать от греха подальше. Времена нынче, сами знаете, какие! Голубые цвета опять в моде, и древняя истина «лучше первым застучать, чем потом полвека перестукиваться» ох как актуальна...
«Да, кажись, перебрал я малость, — слегка сдрейфил Енох, — и батя про его инородничество ничего не говорил. Да и вообще что-то меня для первого раза слишком понесло!» — а вслух слегка виноватым голосом произнёс: — Так я же о благе Отечества и пекусь, а крамола как раз от этих умников и идёт...
— Батюшка вы наш разлюбезный, — одобрительно, видя покаянность, принялся поучать начальник, — из-за межи к нам, тёмным, свет истины и свободы идёт. А крамола, она вон у нас самих колосится, словно бурьян. Вы это накрепко запомните, без Запада и без Запада-Востока мы — ноль без палочки! Мы — срединная мягкотелость, в том беда и сила наши. Поэтому давайте в рабочих кабинетах о пустопорожних предметах говорить не будем. Оно что, у нас с вами других тем для разговоров не найдётся? — решил на всякий случай перестраховаться Наместник. «Кто его знает, что за фрукт приехал в его округ, хоть и сынок молочного брата, но для начала следует проверить, а уж потом дозволять крамолу говорить», — подумал он и, не сбавляя оборотов, продолжил: — Я вот в толк никак не возьму, вас что там, за бугром, недоучили малость али наоборот переучили вусмерть? Ровно как Берёз-Вениковский, царство ему небесное, околесицу несёте, сие, мне кажется, не по чину.
