Поелику редкие переговоры обходятся без участия денег, и не столь уж редки такие министры, которые продают вражду или приязнь своих повелителей, вся Европа была уверена, что герцог Мальборо преуспел в переговорах со шведским королем, щедро заплатив за это графу Пиперу, по каковой причине репутация сего министра и до сего дня остается под подозрением. Я со своей стороны пытался по мере возможности отыскать источник сего слуха, но узнал только то, что Пипер получил весьма скудный подарок от императора из рук графа Братислава и с дозволения самого короля, но ничего от герцога Мальборо. Твердая решимость Карла низвергнуть российского императора не подлежит никакому сомнению, и он вообще не брал в расчет ничьих советов, а тем более мнения графа Пипера, дабы осуществить уже издавна замышлявшееся им отмщение.
Наконец, в оправдание сего министра служат и те почести, каковые отдал его памяти Карл XII, узнав о смерти Пипера в России. Он повелел перевезти тело его в Стокгольм и предать за королевский счет пышному погребению.
Не испытавший еще поражений или замедления своих успехов король полагал, что для низложения царя ему потребуется не более года, после чего он сможет возвратиться и стать верховным арбитром всей Европы. Однако прежде сего хотел он еще унизить и германского императора.
Случилось так, что шведский посланник в Вене барон Стральгейм поссорился за столом с камергером графом Зобором, который не пожелал выпить за здоровье Карла XII, сказав без обиняков, что король сей слишком дурно обошелся с его государем. Стральгейм обвинил его во лжи и дал пощечину, после чего имел еще дерзость потребовать в имперском суде возмещения. Страх не угодить шведскому королю заставил императора вместо того, чтобы защитить своего подданного, отправить его в ссылку. Но Карл XII не был доволен даже этим, а потребовал еще и выдать ему графа Зобора. Венскому двору пришлось снова поступиться своей честью; графа передали в руки короля, который, продержав его некоторое время пленником в Штеттине, отпустил все-таки на родину.
Более того, шведский король противу всех законов международного права претендовал еще и на выдачу полутора тысяч московитов, кои, спасаясь от его оружия, нашли убежище в пределах Империи. Венскому двору пришлось согласиться и с этим неслыханным требованием. Если бы не ловкость московитского посланника в Вене, который помог сим несчастным бежать по разным дорогам, все они были бы переданы в руки врагов своих.
