— Ого! — произнес Корней. — Вот это да!
Гаг подскочил на месте и обернулся. Корней стоял по ту сторону траншеи, с веселым изумлением оглядывая позицию.
— Да ты фортификатор, — сказал он. — Что это у тебя такое?
Гаг помолчал, но деваться было некуда.
— Позиция, — неохотно буркнул он. — Для тяжелой мортиры.
Корней был поражен.
— Для чего, для чего?
— Для тяжелой мортиры.
— Гм… А где ты возьмешь мортиру?
Гаг молчал, глядя на него исподлобья.
— Ну ладно, это меня, в конце концов, не касается, — сказал Корней, подождав. — Извини, если помешал… Я тут получил кое-какие известия и поспешил, чтобы поделиться с тобой. Дело в том, что ваша война кончилась.
— Какая война? — тупо спросил Гаг.
— Ваша. Война герцогства Алайского с империей.
— Уже? — тихо проговорил Гаг. — Вы же говорили — четыре месяца.
Корней развел руки.
— Ну, извини, — сказал он. — Ошибся. Все мы ошиблись. Но это, знаешь ли, добрая ошибка. Согласись, что мы ошиблись в нужную сторону… Управились за месяц.
Гаг облизнул губы, поднял голову, снова опустил.
— Кто… — он замолчал.
Корней ждал, спокойно глядя на него. Тогда Гаг снова поднял голову и, глядя прямо ему в глаза, сказал:
— Я хочу знать, кто победил.
Корней очень долго молчал, по лицу его ничего нельзя было разобрать. Гаг сел — не держали ноги. Рядом из траншеи торчала голова Драмбы. Гаг бессмысленно уставился на нее.
— Я ведь уже объяснял тебе, — сказал наконец Корней. — Никто не победил. Вернее, все победили.
Гаг процедил сквозь зубы:
— Объясняли… Мало ли что вы мне объясняли. Я этого не понимаю. У кого осталось устье Тары? Это может быть вам все равно, у кого оно осталось, а нам не все равно!
Корней медленно покачал головой.
— Вам тоже все равно, — устало сказал он. — Армий там больше нет — только гражданское население…
— Ага! — сказал Гаг. — Значит, крысоедов оттуда выбили?
— Да нет же… — Корней страдальчески сморщился. — Армий вообще больше не существует, понимаешь? Из устья Тары никто никого не выбивал. Просто и алайцы, и имперцы побросали оружие и разошлись по домам.
— Это невозможно, — сказал Гаг спокойно. — Я не понимаю, зачем вы мне это рассказываете, Корней. Я вам не верю. Я вообще не понимаю, чего вам от меня надо. Зачем вы меня здесь держите? Если я вам не нужен — отпустите. А если нужен — говорите прямо…
Корней закряхтел и с силой ударил себя по бедру.
— Значит, так, — сказал он. — Ничего нового по этой части я тебе сообщить не могу. Вижу, что тебе здесь не нравится. Знаю, что ты стремишься домой. Но тебе придется еще потерпеть. Сейчас у тебя на родине слишком тяжело. Разруха. Голод. Эпидемии. А сейчас еще и политическая неразбериха… Герцог, как и следовало ожидать, плюнул на все и бежал, как последний трус. Бросил на произвол судьбы не только страну…
