— Вы… читаете мои мысли?
— Нет, я их не читаю. Я просто слышу ваши мысли. Но мы отвлеклись от темы. Нас всех дома кто-то ждет. Матери, жены, дети… Меня вот невеста ждет, боюсь лишь того, что она за кого-нибудь другого замуж выскочит…
— А что вы будете делать, если оно так и случится?
— Другую найду и женюсь.
— То есть? А как же погоревать? Я думала что если кто-то кого-то любит, он будет горевать о том, что его возлюбленная его кинула.
— Мне не будет времени горевать. Обязательно пошлют куда-нибудь на серьезное задание, откуда я быстро вернуться не смогу. Увы, так положено. Я не привык горевать. Оно и не надо — что она? Ну подумаешь, невеста была, такие случаи нередки.
— То есть…
— Да мы уже привыкли к этому.
— Но…
— Законы запрещают. У нас коммунизм — довольно серьезный правительственный строй. Нам запрещено очень много, особенно не подчиняться. У нас много законов, из них я могу перечислить лишь несколько.
— Хотелось бы послушать.
— Итак, первый закон гласит что запрещено переступать все остальные законы, если ситуация тому не противоречит. Второй закон — никогда не убивать своих собратьев, если только кто-то из них не смертельно болен, и ему не остались считанные секунды на этом свете. Третий закон — никогда не красть ничего у своих собратьев, если только кто-то из них сам не даст нужную вещь. Четвертый закон — никогда никому не завидовать, ибо это влечет за собой нарушение всех предыдущих законов. Зато ни один закон не запрещает мне от вас избавиться если в том воникнет необходимость… Но я не стану этого делать, ведь я не против людей. Я не стану вам помогать, вы сами сможете потом освободиться. Если захотите…
— Но мы разве можем не захотеть этого?
— Можете не захотеть. — сказав это, Муриар подошел к ней ближе, и глядя ей прямо в глаза, сказал заметно посуровевшим голосом: — Муро Первый очень сложен в его понимании… Сегодня он вас лелеет, а завтра если что-то ему почудится, он кинет вас в тюрьму. А может и вовсе оставить вас как министра, вот это-то вам может понравиться в нем. Он сразу делает то, что по его мнению, необходимо сделать. Но, — в этот момент зрачки Муриара заметно уменьшились в размерах, превратившись в узкие щелочки, — он может решить все что угодно, а что он решит… Это уже не мое дело. И уж точно не ваше.
Глава 15 Что еще задумали индейцы
В это самое время в индейском поселении Верховный Жрец представил народу божка Тициультенпорана. Божок был черный, словно обгоревший, у него на его, так называемом, лице виднелись светящиеся в темноте красные глаза. Верховный Жрец начал свою речь перед своим племенем, собравшимся вокруг него:
