Ты помнишь, как Ух ругал людей? На надо ему верить. Во-первых, он всего-навсего шерстистый носорог, а что может знать о людях носорог, даже если он очень большой и сильный? Во-вторых, особенно умным его никто в Лесу не считал, так что ляпнуть что-то, не подумав, ему ничего не стоило. В-третьих, такой уж у него был характер, что за всю свою жизнь он ни о ком хорошо не отозвался. И, наконец, если уж на то пошло, он никогда не мылся. И я спрашиваю у тебя: можно ли верить такому чудаку? Но, может, Уху просто не везло, и он видел только плохих людей?
Не знаю, что сказал бы Ух, но Род Большой реки, к которому принадлежала девочка Олла, нам бы с тобой понравился. Эго были храбрые и дружные люди, занимавшиеся охотой, рыбной ловлей, собиравшие сладкие коренья, дикие фрукты и орехи. Они жили в домах со стенами из вкопанных в землю огромных костей мамонтов и носорогов. Крышей служили переплетенные рога оленей, а сверху еще лежал толстый слой сухой травы и листьев. Посредине жилища на земляном полу всегда горел костер, а дым уходил в отверстие в крыше. Стены были увешаны шкурами медведей, диких коз и оленей. И на полу лежали шкуры. Окон не было, свет попадал через верхнюю дыру или вход, если он не был завешен шкурой, служившей дверью.
Когда Олла проснулась, в доме было пусто. Видно, мать и старшие сестры вместе с другими женщинами ушли за травами и кореньями. Оллу иногда тоже брали, но чаще оставляли присматривать за очагом. В каждом доме кто-нибудь обязательно следил за очагом. чтобы он не погас. Добывать огонь сами люди тогда еще не умели. Они находили его где-нибудь в лесу после грозы. Если приходилось менять стоянку, племя бережно переносило огонь ид новое место. Правда, на памяти Оллы — а ей было уже двенадцать лет — Род ни разу не кочевал. Сколько она себя помнила, они всегда жили здесь — на высоком чистом берегу Большой в костяных домах, обращенных выходами к реке.
— Аф! — крикнула Олла и прислушалась. — Аф, иди сюда! Аф! Аф!
Прирученная Оллой собака не отзывалась.
— Вот какой, даже не сказал, куда идет. — обиженно подумала девочка и подошла к очагу. Он сильно дымил. Олле пришлось опуститься на колени и раздуть огонь, чтобы он разгорелся сильно и ровно. Очаг был обложен гладкими камнями, и на них лежали большие, чуть подгоревшие куски рыбы, покрытые коричневой пузыристой коркой.
