Солнце незаметно теряло свой дневной жар. Все длиннее становились тени. Наконец, дед Уча, кряхтя и потирая спину, спустился вниз.
— Вот здесь и живут духи удачной охоты, — старик ласково потрепал Оллу по голове. Его добрые улыбающиеся глаза устало помаргивали и слезились. — Запомни это место, доченька. Когда ты станешь предводительницей, меня уже не будет на этом свете. Ты приведешь сюда другого, кто заменит меня.
— А для чего это? — спросила Олла.
— Все в мире имеет свои концы и начала. — наставительно сказал старик, поднес ко рту ладони и крикнул в сторону скал. Через некоторое время оттуда вернулось громкое раскатистое эхо.
— Вот видишь. Я крикнул, и мой слабый голос породил сильный звук. Так же и удачная охота на этих скалах породит удачную охоту там, — дед махнул в ту сторону, где осталось селение.
Возвращались они, когда солнце уже скрывалось за сизыми волнами удаленных гор. На берегу почему-то не оказалось ни одной лодки.
— А где же все лодки? — удивленно оглядываясь, спросила Олла.
— Не знаю, может, наши охотники куда уплыли, — неуверенно ответил старик. Он все время тревожно озирался и что-то бормотал.
Наверху на миг кто-то показался и тотчас скрылся.
Поднимаясь по тропе, старик нагнулся и поднял пластинку из зеленого камня с изображением птицы.
— Амулет твоей матери, — поразился он. — Как же она его потеряла?
Дома казались пустыми. Не бегали дети, не сидели у костров веселые охотники, жаря добычу, не было видно хлопочущих женщин.
Они уже подходили к дому, где жил дед Уча, когда Олла испуганно вскрикнула и схватила старика за руку.
Со всех сторон вдруг появились страшные люди в косматых черных шкурах. Они сжимали короткие копья с широкими лезвиями. На шее у них в несколько рядов висели ожерелья из волчьих зубов. а длинные, до колен, руки были выкрашены в красный цвет.
Косматые воины схватили старика с Оллой, и через мгновение они стояли в большом доме предводительницы Рода Большой реки.
Со свету Олла не сразу разглядела сморщенную старуху, до горла закутанную в меха. Она сидела у огня, на почетном месте против входа. Это место обычно занимала мать Оллы, когда к ним приходили сородичи посоветоваться о местах охоты или сроках сбора тех или иных трав.
— Великая Мать, — прохрипел сутулый воин, больно сжимавший корявыми пальцами Оллину шею. — Вот эти люди приплыли сверху. Наверно, не знали, что их сородичи трусливо сбежали отсюда. Что с ними делать?
Старуха в зловещей тишине рассматривала пленников. В ее круглых, как у совы, глазах красным огоньком тлел отблеск костра. Потом безбровые веки медленно опустились, и лицо Великой Матери стало сонным.
