Да что он сам не прочтет? Придет и прочитает. Читай!
Соколов
Отставить.
Укоризненно Волобуеву.
Как харчи принести — так Пухов.
Волобуев (недовольно)
А что… у кого кость помоложе, тот и пусть подсуетится. Нам денщиков не положено — рожей не вышли.
Рубинштейн
Вы, Виктор Тимофеевич, всем вышли, а вот равных по званию почему-то не уважаете.
Волобуев
Эх, мальчики. Попались бы вы мне год назад. Когда я в майорах ходил. Тогда б поговорили об уважении.
Соколов
Да хватит вам, Волобуев. Будто мы все виноваты, что вас разжаловали.
Волобуев (расстегивает ремень и полушубок)
Хватит-не-хватит… Вы на войне без году неделю, а мне вон…
Снимает ушанку, показывает шрам на виске.
В Гражданку еще влепили белые. Тогда помоложе вашего Пухова был. Финскую прошел. Вот и толкуйте, кто кого уважать должен.
Денисов
А за что же вас… ну… того?
Волобуев (достает кисет, принимается сворачивать самокрутку)
За что, за что… За то, что не люблю, когда врут и цену себе набивают.
Рубинштейн
Это как?
Волобуев
Да вот так. Были на маневрах, под Киевом. Ну, я батальоном командовал, а в политруках у меня такая сволочь ходила — не приведи встретиться. Карьерист, выскочка, сынок генеральский. Ну и, короче, когда Днепр форсировали, у нас солдат утонул. А эта сволочь дело так представила, что, дескать, солдата специально утопил другой солдат. И сделал это потому, что в душе был классовым врагом. Вот. Ну и пошел раздувать, особистов на солдата навесил. Потом и сержанта зацепил, а после, глядь — и старшину нашего, Петровича. Тот ему, гаду, в отцы годился. Ну, здесь уж я не стерпел, вызвал его на разговор. Как же, говорю, так можно преданных людей марать? А он мне — у тебя, Волобуев, политическая близорукость. У нас в батальоне троцкистские выкормыши свое тайное гнездо вьют, а ты не видишь ничего. Вот как. Смотрит на меня орлом, а после говорит — если, Волобуев, ты и дальше будешь покрывать классовых врагов, то я доложу кому надо. Ну, тут я уж не сдержался — кааак врежу ему по роже. Он с копыт. А я — с майоров.
Отворяет дверцу печки, поджигает ветку и прикуривает. Дверь землянки распахивается, входит Пухов с двумя большими котелками в руках.
Пухов
Принимай жратву, братцы!
Волобуев
Во! Это — дело!
Все помогают Пухову расположить котелки на ящике.
Пухов
Нам самый верх! А каша с маслом.
Рубинштейн
Вань, ты просто Кутузов!
Денисов
Наш Ваня человек бывалый.
Пухов
А то как же!
Волобуев
По местам.
Достает ложку, открывает котелок.
Со щей начнем.
Соколов
Леш, достань хлеб.
