Дорога весело петляла мимо рощиц, сел, полей, а мне было грустно. Последнюю ночь перед походом мама не спала, и глаза у нее при прощании были совсем измученные.
— Иди, — говорила мама. — Что ж, раз надо… Только, когда будешь рисковать, помни: если с тобой что случится, я умру. Ты знаешь, Олешек, я не обманываю… Я всегда мечтала, чтобы ты вырос рыцарем, мужчиной, но я не знала, что это так тяжело. И все-таки будь рыцарем, будь мужчиной — защищай слабых, только не стесняйся, пожалуйста, когда очень трудно, попросить помощи у других. И совета. Что справедливо, что несправедливо — иногда сразу и не поймешь. Ты давно мечтал о дедушкиной сабле — возьми ее. Это честная сабля, дедушка ни разу не вынимал ее из ножен ради неправого дела. Пусть будет защитой, но лучше если бы она тебе не понадобилась!..
Папа шутил что-то насчет юного Дон Кихота, но и у него глаза были печальные, даже растерянные.
Научный Мальчик вышагивал по дороге молча — наверное, обдумывал какую-нибудь теоретическую проблему. Карла внимательно озирал окрестности из моего рюкзака. Лишь Задира радовался и шумел за четверых. Он то бесшумно подкрадывался к кому-то, спрятавшемуся за бугром, то с боевым кличем устремлялся в гущу придорожных кустов, направо и налево нанося смертельные удары боевым томагавком (честно говоря, это был простой туристский топорик, но действительно хорошо наточенный).
— С кем это ты сражаешься? — без особого интереса спросил я.
— Учителя, — лаконично пояснил Задира. — За каждым кустом по учителю. Пятеро уже отправились отращивать себе новые скальпы. Остались самые опасные: математик, физрук и врачиха со шприцем. Но живым они меня не возьмут, будьте покойненьки.
— Видимо, на уроках математики у нас бывали отдельные неприятности? — иронично улыбнулся Научный Мальчик.
Задира не обратил на него ни малейшего внимания.
Сражаться сразу с таким количеством учителей — занятие утомительное. Прошло не очень много времени, и Задира заскучал. Он перестал выискивать в кустах замаскировавшихся врагов и пошел спокойно — сначала впереди отряда, потом вместе с ним, потом начал потихоньку отставать.
— Устал? — спросил я.
— Кто? Я?! Попрошу без оскорблений! Да будет тебе известно: когда мой отряд продирался сквозь непроходимые заросли Амазонки, я нес на одной руке раненую белокурую женщину, на другой — двух обессилевших детей младшего школьного возраста. Мы шли так две тысячи миль, беспрерывно отражая атаки людоедского племени мамбо-вамбо. И когда вышли наконец к чудесным пляжам Азорских островов, я, едва успев принять ванну и побриться, включился в соревнования по гольфу и забил решающий гол в ворота считавшейся до этого непобедимой футбольной команды «Черная львица».
