Однажды вечером Володя пришёл ко мне и сказал:
— Завтра пойду чистить котлы. Буду зарабатывать деньги. Хочешь со мной?
— Где, какие котлы?
— На пароходе, паровые котлы.
— На настоящем пароходе? А как их чистить? Ты умеешь?
— Научат.
— Это хорошо, — сказал я Володе. — Я тоже пойду с тобой.
На другой день мы пошли в морское пароходство, и там нам дали бумагу — направление чистить котлы на ледоколе, название которого привело нас в трепетный восторг: «Георгий Седов». Тогда «Седов» ещё не участвовал в поисках итальянской экспедиции Нобиле, не доходил до самых высоких широт Арктики и не совершил своего героического двухгодичного дрейфа. Но он носил имя отважного русского полярника, погибшего на пути к Северному полюсу.
Мы поднялись по трапу, переживая все треволнения, какие только могут быть у ребят нашего возраста.
Второй механик дал команду машинисту проводить нас в кочегарку. Машинист сунул нам в руки молотки, шкрабки и щётки и, показав на лаз в котле, равнодушно сказал:
— Полезай и чисть!
Всё было буднично и скучно. А мы ждали… Но главное — мы не знали, что и как чистить.
— А как? — залезая в котёл, спросил Володя.
— Молоток есть? Ну и стучи по стенкам, да осторожно, отбивай накипь и чисть! Потом проверю. Да чисть так, чтобы как чёртов глаз блестело. А потом регистр будет принимать.
Мы отбивали накипь обоюдозаострёнными молотками и чистили шкрабками и щётками. Но ничего у нас не блестело. Как блестит чёртов глаз, мы не знали. И не знали, кто такой регистр, который будет принимать нашу работу.
Как мы перемазались, об этом мы узнали потом, на палубе, взглянув друг на друга. Машинист потрепал Володю по чумазой щеке и сказал:
— Молодцы!
Грязь и мазут на наших лицах и куртках, очевидно, убеждали его, что мы трудились на совесть.
На палубе я увидел вдруг своего родственника. Как это я мог забыть о том, что на «Седове» старшим механиком плавает Георгий Алексеевич!
— Ты что, у меня котлы чистишь? — спросил он.
Я смутился и даже забыл поздороваться.
— Эх, замазались-то как! Ну ничего, теперь чистите, а потом и сами будете плавать вот на таком ледоколе в Арктику, — подбодрил Георгий Алексеевич. — Пойдём ко мне в каюту, я велю чайку принести.
Каюта старшего механика была небольшая, но уютная и весёлая. На койке лежал баян. Я знал, что Георгий Алексеевич любил музыку. Нас удивили в каюте манометры — приборы для измерения давления в котле, точно такие же, какие мы видели в котельном отделении. Стармеху, чтобы знать давление в котлах, не нужно было даже выходить из своей каюты.
