— Не успел появиться, а уже надоел, — определил свои эмоции Сырцов, направляясь мимо Коляши в свой персональный закуток-раздевалку.
— Я тебя здесь подожду, — пообещал Коляша. Сырцов не оборачиваясь, поинтересовался:
— А зачем?
…Он стоял под душем, с наслаждением ощущая в струях воды свое мощное тренированное тело. Год режима, год кроссов, год штанги, год спаррингов сделал свое дело. Этот год Сырцов преподавал, если так можно сказать, на курсах по подготовке детективов и телохранителей, именуемых владельцами-учредителями почему-то Академией. Академия так Академия! Ему же лучше: раз Академия — плати больше. И, слава Богу, платили так, что можно было безбедно существовать.
Коляше, ясное дело, надоело ждать, и он забарабанил в хлипкую дверь:
— Макаренко, Ушинский, Песталоцци! Пора и честь знать!
Сырцов распахнул дверь и обнаружил себя — ловкого, стройного, элегантного. Но до Коляши ему еще все равно было далеко: Коляша одевался в Лондоне. Осознав это, Сырцов тут же укусил лондонского денди:
— Фамилии эти долго наизусть учил?
— Всю сознательную жизнь. — Коляша был настроен добродушно. — Начиная с ИТК строгого режима. Среди вертухаев много было последователей этих великих педагогов.
— По тебе заметно, — отметил Сырцов.
— Что — заметно?
— Что воспитали тебя вертухаи — последователи великих педагогов.
— Это понимать как комплимент или оскорбление?
— Как тебе удобнее. — Сырцов обнял Коляшу за твидовое плечо и ласково спросил: — Что тебе от меня надо, Англичанин?
— Ничего.
— А что ты здесь делаешь?
— Популять в ваш тир приехал.
— Ну что же, пойдем, популяем.
Тир был хорош. Помимо спортивной системы мишеней он имел еще и управляемый с пульта механизм непредсказуемого появления неожиданных целей, для поражения которых необходимы особое хладнокровие и мгновенная реакция.
— И народу — никого! — обрадовался Сырцов.
— Мой откупленный час, — скромно признался Коляша и вытащил из-под борта безукоризненного пиджака американский полицейский кольт.
— Богат и славен. Хоть убей! — слегка переделав пушкинскую строку, посочувствовал Сырцов Коляше. — Машинка, конечно, престижная, но тяжеловата и не совсем сбалансирована.
— Помажемся? — предложил слегка обиженный Колита. — Восемь моих и восемь твоих. На бутылку «Джим-Бима».
— Хоп! — согласился Сырцов и сел за пульт.
— Подожди малость, — попросил Англичанин. Он расслабился, поискал удобную позицию для ног, полу-присел, двумя руками поднял пистолет, собрался и приказал: — Давай!
