Я сказал — тогда я еще хорошо не знал этого человека, — что никому не позволю разговаривать с собой в таком тоне.
Он засмеялся.
— Ты самолюбив, мальчик, — сказал он, — но это не имеет никакого значения. Итак, перейдем к делу. Солеквани говорил, сколько я тебе буду платить? Тебя это устраивает? Хорошо. Возможно, впоследствии ты будешь получать еще больше. Но — одно условие. Ты не будешь задавать никаких вопросов. Все, что я найду нужным, я тебе расскажу сам. Да! Еще. От того, что здесь будет происходить, тебе никакого вреда не будет.
Я спросил, за что же я буду получать деньги и что я должен делать.
— Ничего, — сказал он. — Ровным счетом ничего. Считай, что ты подопытная собака, крыса, что ты мне нужен для опыта.
Я спросил, для какого опыта.
— Я хочу сделать из тебя великого футболиста, — сказал он.
Он посмотрел на меня, ожидая, что я скажу. А мне нечего было сказать. Все происходящее казалось мне сном. Я машинально сунул в карман деньги, которые он протянул мне. Мои деньги за месяц вперед.
— А теперь начнем, — сказал он. — По ходу я тебе все объясню.
Он отошел в тот угол, где как я предполагал, стоял радиоприемник, и снова включил его.
— Как по-твоему, — спросил он, — крысам отсюда видно, что делается в коридоре?
Я сказал, что нет. Крысы и вправду не могли видеть коридора. Лаборатория отделялась от него крошечной прихожей.
— Встань в прихожей, — сказал он мне, — и выгляни в коридор.
Я повиновался и увидел в дальнем углу коридора застекленную клетку, в которой сидел большой пушистый кот.
В то же мгновение в лаборатории раздался писк и топот маленьких лапок. Крысы в ужасе метались по клеткам, опрокидывая друг друга.
Он с удовольствием потирал руки.
— Войди в лабораторию, — сказал он.
Я вошел.
Беготня в клетках сразу прекратилась. Крысы, подрагивая, смотрели на меня.
— Выйди в прохожую.
Я вышел, и снова в клетках началось столпотворение, которое прекратилось только тогда, когда я вернулся в лабораторию.
— Ты понял? — нетерпеливо спросил он меня.
Я стоял окончательно сбитый с толку.
— Нет, — сказал я, — ничего не понял. Почему эти твари начинают метаться по клетке, стоит мне выйти в прихожую?
— Он не понял! Ты не понял, отчего они беснуются? Да оттого, что они увидели этого кота твоими глазами. Все, что сейчас видишь ты, видят и они. Зрительный центр твоего мозга излучает волны, которые принимаются центрами моих крыс. Между тобой и крысами… ну, назовем это радиосвязью, чтобы тебе было понятно, хотя это немножко другое. Теперь ты понял? Нет? Попытаюсь объяснить. С тобой случалось, — спросил он, — такое: например, тебе хочется запеть какую-нибудь песенку, а в это время ее начинает насвистывать или напевать кто-нибудь, находящийся неподалеку? Причем, нельзя объяснить это чистой случайностью, потому что иногда вспоминаешь что-нибудь совершенно несусветное в это время.
