— А ты фотографировала мою потрясающую задницу, — ответил он и потянулся к вешалке за полотенцем. Одри заметила, к счастью, на нем были плавки. А также великолепная задница и спина. Черт, а его задница, и правда, была потрясающей. — И Камилла не очень обрадуется, если ее отец увидит наши совместные фотки. Он думает, у меня с его дочерью чисто деловые отношения.
— Деловые отношения? — переспросила Одри. — А кто она такая?
— Камилла Селлерс, дочь и единственная наследница империи Селлерс. И я с ней, только ради сделки, — сказал Риз ехидным тоном, обматывая вокруг бедер полотенце. — Так что его отцу лучше не знать о нас.
— Какая же ты свинья, — сказала Одри, оттягивая намокший свитер. Он прилип к ее груди, как вторая кожа, и она сразу заметила с каким вожделением на нее смотрел этот извращенец. — Я иду в дом, а ты должен мне новый телефон.
— Как скажешь, мисс Помощница.
— Меня зовут Одри, а не мисс Помощница.
— А ты разозлилась, — она слышала веселье в его голосе.
— Ты намочил мою одежду и утопил в ванной телефон. Как еще я должна на это реагировать?
— Ты первая начала и повела себя низко, — он говорил не торопясь, облокотившись на стенку джакузи.
— А вот и нет, — возмутилась Одри.
— Я не припоминаю, чтобы помощница Логана была такой злой или у нее были такие рыжие волосы. — Он прошелся взглядом по ее телу, — Или такие формы.
— Аааа, — зарычала Одри. Боже, он просто невыносим. Она толкнула дверь и вернулась в гостиную в поисках своей близняшки.
Дафны не было видно. Но это даже к лучшему. Она избежала столкновения с Камиллой, а также не увидится с этим вредным, мокрым придурком.
С улицы послышался визг шин, Одри метнулась к окну, ее сердце ускорило бег. Нет, нет, нет, Дафна не могла сбежать.
Но от дома отъезжал красный кабриолет, развивая на ветру светлые волосы Камиллы.
— Ну, — произнес голос за ее спиной. — Похоже, ты застряла тут вместе со мной. Я приехал сюда на ее машине.
Глава 3
Одри повернулась и, сдерживая свой темперамент, внимательно рассмотрела, стоящего позади нее мужчину. Он стоял, прислонившись к дверному проему, с полотенцем, низко свисающим на бедрах, и скрещенными на груди руками. Он был красив, но больше самоуверен, и женщины штабелями падали у его ног. С козлиной бородкой на загорелом лице его сложно было причислить к стандартным эталонам модельной красоты или же сравнить с красотой статуи Давида. Он скорее выглядел обычно, местами грубо, но все недостатки во внешности он легко восполнял обаянием. Пусть Одри сердилась на него, но она не могла устоять при виде его ухмылки. И за это она себя ругала.
