7 способов соврать | страница 9
– Если хочешь, давай я с ней поговорю.
Я обдумываю ее предложение. Послать к Клэр Джунипер в качестве своего посредника? Это как-то по-детски.
– Не заморачивайся. Разберемся.
Джунипер задумчиво болтает ногами.
– Можно спросить?
– Валяй.
– Я не сомневаюсь в твоем здравомыслии, но мне любопытно: почему ты постоянно меняешь парней и никак ни на ком не остановишься?
Я пожимаю плечами:
– Может, потому, что мое тело принадлежит мне и я хочу сама распоряжаться своей судьбой.
Джунипер удивлена.
– А если без феминизма?
– Понимаешь, – смущенно улыбаясь, отвечаю я, – я не ищу ничего серьезного. Вряд ли в школьные годы я встречу любовь всей своей жизни… Так почему бы не поразвлекаться? Никаких страстей, никаких обязательств. – Эти слова слишком быстро слетают с моего языка. Я тряхнула головой. – Ну что, идем?
Джуни не лезет в душу. Она сползает со стола и идет вслед за мной. Мы торопливо спускаемся по лестнице и, минуя шкафчики, выходим на улицу. Всю дорогу Джуни молчит, и меня это устраивает.
Я снова и снова прокручиваю в голове наш разговор. Я люблю секс, привыкла сама принимать решения, мне нравятся идеи феминизма. Но я сплю с парнями не только из-за этого. Я просто люблю лежать в обнимку с парнем, склонив голову ему на плечо. Не хочу обижать никого из своих партнеров, но от этого я обычно получаю больше удовольствия, чем от секса.
Я не хочу копаться в причинах своего пристрастия. Это ведь все равно что осуждать себя, а меня и так уже все кому не лень обвиняют в «проституции», как многие «мягко» выражаются, и я не собираюсь показывать, что согласна с ними.
Мы идем по газону. На улице холодно, и я крепко обнимаю себя, чтобы хоть немного согреться. Пытаюсь забыть обиду на Клэр и отделаться от воспоминаний о маме. Зря я упомянула о ней в разговоре с Джунипер. Теперь она занимает мои мысли, никак не выходит из головы.
В это время года я всегда скучаю по маме. Сейчас, когда началась череда осенне-зимних праздников – Хэллоуин, День благодарения, Рождество, – я особенно усердно стараюсь не думать о ней. И на это уходит больше сил, чем обычно. Порой я даю волю воспоминаниям, сдуваю с них пыль, и они оживают. Я до сих пор вижу словно наяву, как мама изящными руками выгребает в миску тыквенные семечки. «Тыквенное нутро. У-у-уф, – вздыхает она. – Катрина, Оливия, юные смертные, помогите мне выпотрошить тыкву».
Теперь на праздники мы дом не украшаем. Папа ничего об этом не говорит, но мне кажется, без символов праздника ему спокойнее. И Кэт тоже молчит – правда, Кэт всегда молчит.