Она не отсюда – и все же лезет и дразнит взор,
выпуклости тела прекрасней альпийских гор.
Играет военный оркестр. Поет архиерейский хор.
Прекрасный фарфор, столовое серебро.
Седина, которая в голову, и бес, который в ребро.
Свое мужское достоинство плюс чужое добро.
Так настоящие русские люди жили и ты живешь —
чистопородно, беспримесно, скучно, ядрена вошь,
где-то за океаном свобода, делай что хошь,
например, славистику преподавай или пиши
силлабические стихи, дольником не греши.
Паче чумы – верлибр. В нем погибель русской души.
Перед сном мысли сливаются в мутноватый поток.
Не поймешь – то ли питерский бал, то ли московский
каток.
Ты один. Никто не видит, как дергается локоток
под простыней, выпирающий острым углом.
Жид ударился оземь, обернулся хохлом.
Над кроватью в рамке висит почетный диплом.
