Если б никто не научил Саломею танцу семи покрывал,
об Иоанне Крестителе мало бы кто горевал.
Две тысячи лет – как был посажен в подвал,
так и сидел бы пророк в темнице, кашу ел,
экскременты бы зарывал
там же в углу,
в земляном полу,
копал бы ямку черепком от печного горшка,
да над Иродом потешался бы исподтишка.
А Ирод бы царствовал, вина себе подливал,
не просил бы падчерицу о танце семи покрывал,
которые постепенно падают, обнажая девичий стан
с втянутым животом, круглым пупком и нежным пушком.
Знай наполнял бы питьем граненый стакан
да захаживал бы туда, куда царь ходит пешком,
становился б к стене, пускал бы струю,
думал бы думу свою.
Но все сложилось иначе: на блюде лежит голова,
на губах ее запеклась кровь и пророческие слова
о том, что дорога у Господа должна быть ровна и пряма,
а придет ли Господь – не нашего дело ума.
А топор при корне дерева и теперь лежит, как лежал,
и не помнят своей вины, кто пророка жизни лишал.
И стоит обнаженная девочка – семь покрывал у ног.
Она танцевала так, как никто станцевать не смог.
