Лет шестьдесят тому играли в песочнице детки:
все по Фрейду – с ведерками девочки, а мальчишки
с совками.
Со скворечником рядом скворчиха сидела на ветке,
одобряя линию партии щелканьем и клевками.
В дневниках из школы несли приблизительные отметки.
Все были сынами отечества, то есть маменькиными
сынками.
А уж мамка была строга и неряшлива – на зависть прочим,
деткам счет не вела, все равно – что прибыль, что убыль.
А детки со всем соглашаются, что ни пророчь им,
спускаются в шахту и добывают уголь,
подымаются в Космос, не говоря уж о прочем, —
спутник вращается, что на сковородке угорь.
В угловом подвале принимается стеклотара.
В угловом гастрономе продаются консервы в банках.
На столе пустая бутылка, в руках немая гитара.
Жена на кухне моет посуду, ворчит о долгах и пьянках.
И свет вечерний вроде ночного кошмара.
И такси – "москвичи" и "волги" стоят на стоянках.
Обнаженка-фортуна ко всем повернулась спиною.
Все уже утомились от прежних забав, но
Шестая часть в то время еще считалась страною,
не то чтоб часы сломались, а время само неисправно.
Жизнь моя, ты приснилась мне? Нет, снилось тебе иное.
Но сны забыты, а жизнь твоя – и подавно.
