Раз уж я не могу использовать свое чутье ши-видящей, чтобы определить, правду ли говорит Охотник, я прислушалась к интуиции, шагнула вперед и провела затянутой в перчатку ладонью по ледяной шкуре, стирая с его кожи мерцающий символ.
— Какого хрена ты это делаешь? — вскипел Бэрронс.
— Он сам решил быть здесь. Он нам не навредит.
— Потому что он тебе так сказал? И ты ему поверила?
Я знала куда больше. Я понимала, что если я сотру символы, желание Охотника сотрудничать станет куда более горячим. Возможно, он даже подразнит меня парочкой древних секретов мироздания, поскольку мне безмерно любопытно, что может быть там, в великом «после». С тех пор, как я вошла в Белый Особняк — безграничный приют бесчисленных чудес, — начала подозревать в себе наличие цыганской крови. Если — нет, не если, а когда — наши проблемы наконец завершатся, я собиралась отправиться с Иерихоном Бэрронсом в исследовательскую экспедицию. По всем мирам.
Этот Охотник был горд, надменен и привык к полному отсутствию всяческой власти над ним. Он не воспринимал самого значения слова, ему приходилось дробить его в сознании на части, как Королю Невидимых приходилось разбивать себя на осколки, чтобы ходить среди людей. Я даже не уверена, что он жил в том смысле, который мы вкладываем в это слово, разве что сияющие ледяные метеоры или звезды можно назвать живыми. Знаки не сдерживали его. Они были назойливыми мухами на шкуре и оскорбляли его до самой сути.
— Поверь мне.
Он молча уставился на меня и какое-то время стоял не шевелясь, если не считать крошечного мускула на скуле, который пустился в пляс.
После долгой паузы он наконец обронил:
— Под вашу ответственность, мисс Лейн.
Я обошла Охотника и стерла с его крыла второй символ. Охотник присел, Бэрронс подсадил меня, и я забралась на ледяную спину, подползла к огромной голове и стерла последнюю метку.
Когда Бэрронс запрыгнул наверх следом за мной и мы устроились за крыльями, Охотник промурлыкал: «Ах-х-х, вот теперь летим».
Он рванул вперед и, достигнув широкого перекрестка на краю Темной Зоны, захлопал кожистыми крыльями, создавая вокруг нас маленький торнадо из черного льда. Мы поднимались все выше и выше.
Мне чертовски не нравилось, что приходится оставлять книжный магазин — кто знает, как надолго, и одному Богу известно, какая судьба его ждет. Я посмотрела вниз, увидела, как он уменьшается под нами, убедилась, что никакие агрессоры туда не ломятся, и осознала, отчего Бэрронс совершенно не волновался.
