Они жили. Без страха. Ценя свободу превыше всего. Он понимал это. С легкой улыбкой он разглядывал лежащий внизу город.
С этой башни он мог видеть все — белые барашки неспокойного моря, черно-серебряную поверхность, оттенявшую громоздкие формы покинутых кораблей и барж, и мелкие суденышки, качавшиеся на штормовых волнах, и белые паруса, хлещущие на холодном ветру.
Слева тянулись крыши — еще одно темное, мокрое от дождя море, скрывающее людей, которые пережили падение древних стен, тысячелетиями ограждавших их от Фей.
Справа, прячась на тихой мощеной улочке за пабами и фешенебельными магазинами, — легко опознаваемое по сияющей прожекторами крыше и огромной заброшенной области города, опустошенной бездонным аппетитом Теней, — находилось некое место, отличающееся искажением пространства, называемое «Книгами и сувенирами Бэрронса». Оно было куда бóльшим, чем казалось.
Где-то внизу, где канавы посылали потоки воды в огромную подземную дренажную систему, пересекающуюся с давно забытыми катакомбами, где Феи ходили по улицам открыто или скрываясь и неоновые вывески рассыпали радугу по брусчатке, находился и предыдущий владелец магазина, если подобным местом действительно кто-то мог владеть, и его безжалостный брат-интриган, и невидимая женщина, которая, как и здание, на которое она заявила права, была чем-то бóльшим, нежели казалась.
Чуть дальше влево, за извилистыми загородными дорогами — на расстоянии часа пути по печальному запустению и еще часа в окружении пышной растительности Фейри — находилось еще одно древнее место, которым никто никогда не мог владеть, и умнейшая сильная женщина, стремящаяся им командовать.
Бэрронс, Риодан, Мак, Джейда.
Вероятности были потрясающими, бесконечными, и он прекрасно представлял, как они сложатся в дальнейшем, но… эти мгновения непредсказуемы, не записаны в сценарии.
Он запрокинул темноволосую голову и рассмеялся.
Непредсказуемы, как и он сам.
Глава 1
Это конец света, каким мы его знаем
[1]
Благодаря моим родителям, Джеку и Рэйни Лейн, я выросла, веря в правила. Правила не всегда мне нравились, и я нарушала их, если они мне мешали, но они служили надежной опорой, определяли мою жизнь и удерживали — пусть не всегда на правильном пути, но хотя бы со знанием, что правильный путь есть и я могу вернуться, если вдруг потеряюсь.
Правила служат своей цели. Когда-то я сказала Ровене, что они как ограда для овец, но она не только удерживает овец на пастбище, где ими могут управлять пастухи. Ограда защищает от безбрежной и пугающей неизвестности. Ночь и вполовину не так страшна, когда ты в центре пушистого стада, толкаешься задом в толпе таких же ворсистых задниц, ничего особо не видишь, чувствуешь себя в безопасности и в основном нормальным.
