— Помогите! — заорал Виктор.
Он не знал, с кем борется и борется ли вообще, потому что и без того еле стоял на ногах. Его несколько раз толкнули в стену, не выпуская из цепких рук. Виктор понял, что его хотят не избить — скорее напугать…
— Не поможет тебе никто, — прошипел один из нападавших, и сразу послышался топот убегающих ног.
Виктор перевалился через перила, его рвало. Наконец он медленно пошел наверх.
На одной из площадок он столкнулся с Пашкой.
— Витек, это ты? Что это с тобой? — спросил тот удивленно.
— Избили.
— Кто? Чего на помощь не позвал?
— Кого? — усмехнулся Виктор. — Ладно, я пошел.
— Давай доведу, с фонариком вот…
— Не надо.
— Тебя ограбили, что ли?
— Оставь меня… — еле слышно произнес Виктор.
— Может, мне сегодня не ездить? — испугался чего-то Пашка. — Да нет… это какие-нибудь болваны дом перепутали. У нас тут никто такой не живет. Много их было-то?
— С тобой перепутали, — послышался голос Виктора со следующего этажа.
— Со мной не могут — все четко. Я всем плачу и добро людям делаю.
Ответа не было.
— Витек! Ты не помер?
— Оставь… — повторил Виктор. Он уже вставил ключ в замок. — Подонок!
Про подонка Пашка не слышал, но и он сделал свои выводы, брезгливо сплюнув:
— Чего заладил: оставь! Кому ты на хрен нужен, нищета трущобная.
Наступила еще одна бессонная ночь. Виктор рухнул на диван в чем был, не в силах сделать лишнее движение. Ему невыносимо хотелось спать. Но едва он закрывал глаза, лягушечье тело ощутимо обволакивало его, вызывая приступ гадливости. Он лежал без мыслей и без движений, словно бы умер. Физическая боль не шла ни в какое сравнение с чувством отчаяния и отверженности. «Это конец, — конец, конец!» — проснулся вдруг в нем чужой голос. Виктор не гнал его.
Он не только не гнал чужого в себе, но мало-помалу присоединился к нему. Слаженный дуэт получился: всему конец, конец жизни, конец… Виктор даже приободрился: оказывается, не один он во Вселенной. И так увлекся дуэтом, что и не заметил, как чужой — нет, другой — затянул новый куплет: «Прыгни в окно! Все равно конец — прыгни!»
Виктор встал, подошел к окну, открыл его, отодрав наклеенную на щели бумагу. Подставил табуретку и уже подошвой коснулся подоконника… И тут будто Олин голос прошептал:
— Витя…
Он обернулся и никого не увидел.
— Отойди, отойди от меня, сатана! — закричал Виктор.
Наваждение исчезло, чужой голос пропал, силы окончательно оставили его, и он рухнул без памяти на пол.
Сколько он так пролежал — неизвестно. Очнулся, когда на улице было светло.
