На большую дорогу вышли рано по утро, передвинув время завтрака на три часа, в сторону ночи. Если верить Братеку и пальцам его правой руки, с помощью которых он мне объяснял необходимость так поступить, это позволит нам ещё сегодня добраться туда, не знаю куда. Куда конкретно мы потопаем мне до сих пор не понятно. Этот хмырь что то лопочет по своему, но толком объяснить, к чему он стремился почти две недели тому назад вместе с братом, у него не получается. Ничего другого кроме, как примкнуть к его безудержному энтузиазму, мне не остаётся, насиженное место по любому пришла пора покидать, засиделся я на нём.
До дороги шли вместе, а на ней разделились. Местный и более уверенный в себе, а может быть менее умный, зашагал по трассе, а я предпочёл старый, испытанный способ перемещения по незнакомой территории. Отстал от Братека метров на двадцать, углубился в лес, примерно на десять и не упуская его из вида, шагами крадущегося к сметане кота, преследовал парня, обрабатывая по ходу дела информацию, долетавшую до ушей и выхватываемую органами зрения, из близлежащего пространства.
Обедать было нечего. В полдень попили воды из моей фляжки, предусмотрительно спрятанной в подаренный мешок вместе с остатками соли, чая и кофе, и зашагали дальше, надеясь на лучшее будущее. То ли принятая внутрь вода, моего ведомого так приободрила, а может быть его просто утомило топать в одиночестве, кто знает, что там у него в мозгах произошло, но сразу же после лёгкого обеда парень засвистел, а потом и вовсе запел, прямо на ходу. Художественный свист в его исполнении ещё, как то можно было слушать, а вот пение. Нет, у меня тоже не идеальный слух, но по сравнению с этим парнем я хотя бы через раз попадаю в нужные ноты. Такой талант пропадает. У нас он легко бы мог стать большим человеком на эстраде, ему и делать то для этого ничего не надо было бы. Будь самим собой и любовь публики тебе гарантирована. Любят в наших краях юмористов. Одним словом, самородок вытворял такое, что мне стало не до наблюдения. Плюнув на осторожность, я покинул лесной массив, вышел на дорогу и зашагал рядом с моим спутником, продолжавшим подымать моё настроение до невиданных высот. Так, под аккомпанемент доморощенного Карузо, весело, с песнями и плясками, прошагали километров десять по пыльной, и порядком надоевшей, дороге. Один из многочисленных поворотов её, неожиданно бросил на наше обозрение огромное поле, с начинавшими набирать силу ростками, какой то неизвестной мне культуры, вызвавшей у меня неподдельный интерес.
